Теперь, когда Сергей убедился, что может построить действующее «копирующее устройство», следовало разобраться с порталами и энергетическими кристаллами. У него было сильное подозрение, что энергетические кристаллы могут совершить переворот в мировой энергетике, а порталы – переворот в транспорте и космических перелётах. Это было тем более важно в связи с тем, что с помощью «карандашей», как оказалось, невозможно перемещение в пространстве людей и других живых существ.

Прежде чем продолжить исследование, Сергей решил отдохнуть и расслабиться. Сказывалось напряжение последних дней. Для этого из Болгарии 1995 года он переместился ещё глубже в своё прошлое, в тот момент 1989-го года, когда он с братом и сыном плавали на паруснике по Волге.

22.05.1995 12:18 – 28.07.1989 13:05 (17)

Опять, как много лет назад, он сидел на корме парусного тримарана, правой рукой держа руль, а левую руку опустив в воду за низким бортом. Тримаран представлял из себя узкую длинную дюралевую лодку с двумя длинными поплавками по бокам и косым парусом-гротом на единственной мачте. Они взяли это судёнышко напрокат на неделю.

Вечерело, и над рекой поднимался туман. Встречный ветер почти стих, и они неторопливо двигались широкими галсами против течения. У них не было цели доплыть до определённой точки, и они плыли и плыли зигзагами от одного берега к другому, потихоньку продвигаясь вперёд. Было очень тихо, если не считать крика чаек и тихого плеска воды. Близость воды, земли, леса понемногу пробуждали в нем почти забытые ощущения детства. Он узнавал эти могучие запахи природы, ее тихие шорохи, и движенья, и всплески, как после долгой разлуки люди узнают знакомый взгляд, знакомое пожатье руки. Что может быть лучше успокаивающего плеска волн за бортом, приятного ветерка, наполняющего парус, крика чаек и закатного солнца? Сергей с необычайной остротой чувствовал это возвращение к природе, он как будто сбрасывал с себя тяжесть лет и снова обретал юность. Впрочем, почему «как будто»? В этот момент ему действительно было всего 36 лет!

Они шли правым галсом курсом бейдевинд, то есть от правого берега к левому. При этом ветер дул спереди-справа. Задумавшись, Сергей чуть не пропустил точку поворота. Ещё бы чуть-чуть, и они врезались в камыши около левого берега. Сергей привычным движением перебросил руль вправо, и их корабль, описав дугу, прошёл всего в паре метров от пресловутых камышей, на мгновение почти остановившись параллельно берегу носом к ветру. Треугольный парус – грот, бессильно повис, оказавшись без ветра. Если бы инерции не хватило, соединёнными усилиями течения и ветра их начало бы сносить назад и влево, так что камышей было бы не миновать! Пришлось бы браться за вёсла и разворачивать своё судно вправо, выпутываясь не только из камышей, но и из придонного ила. При особенном невезении можно было погнуть или сломать дюралевый руль, уже не говоря о том, что пришлось бы выпрыгивать за борт, и по колено в иле выталкивать лодку на чистую воду.

Но, обошлось! Инерции как раз хватило, чтобы нос лодки, поворачиваясь направо, чуть-чуть преодолел невидимую черту, и ветер, теперь дул не спереди-справа, а уже спереди-слева, совместно с рулём разворачивая судёнышко в нужном направлении, в сторону от берега. Грот поймал ветерок и хлопнул, перекладываясь на правый борт. Ромка, сидевший с книжкой в середине центрального корпуса, вовремя пригнулся, и гик вместе со шкотом и гротом пронёсся у него над головой.

Тримаран встал на левый галс, и левый берег стал постепенно удаляться. Впрочем, «левым» берег был только для них. На самом деле, для Волги это был правый берег, так как они шли против течения. При хорошем, свежем ветре на один галс у них уходило 10-15 минут, но к вечеру ветер постепенно стихал, и на каждый галс приходилось уже больше получаса. Это при ширине реки примерно в один километр. Пока ветер совсем не стих, надо было останавливаться на ночлег. Слава богу, справа открылась широкая протока в Костромское водохранилище, и на остатках бокового ветерка уже в сумерках они вошли в неё.