– А кто те души что ушли в сопровождении?

– Это почетные гости. Это те, кто смог наладить с ней контакт. Этим душам очень сильно повезло, она им всегда покровительствовала. Мой озноб усиливался, и мне становилось все труднее. Если у тебя когда-то с ней не заладилось, то лучше ее задобрить, а то несдобровать. Призрак замолчал, и посмотрел на меня добрыми грустными глазами.

– Почему ты ко мне подошел?

– Я тебя насквозь вижу. Я же бывший маг. Я также знаю еще одну тайну, но не знаю говорить ее тебе или нет.

– Если начал, то говори.

– Та старуха, что шаманила у костра, которую ты увидел впервые. Это твоя бабка. Мара сделала ее своей служанкой, она, она……

Тут мой сон закончился, и я очнулся. Я замолчал. Мой рассказ закончился. Мой собеседник слушал меня внимательно, не перебивая. Меня все время настораживало то, что мой собеседник очень внимательно на меня смотрел. Он что-то хотел сказать и молчал. Самым странным было то, что он мне верил. Неужели он тоже в это верит. Я не на долго задремал. После ужина мы прошлись с ним по коридору и приготовились ко сну. Как только мы улеглись в кровати, Вова попросил меня продолжить мой рассказ.

Очнулся я весь в поту и меня сильно трясло. На мое удивление я сразу сориентировался где я нахожусь, и тут же вспомнил про билет на самолет. Я понял, что я в аду, я перенесся из ада в ад. Моим адом стало то, что мне было нужно срочно туда попасть, а я не знал, как. В комнату вошли друзья и принесли мне радостную новость. Оказывается, у меня всю ночь был жар, и они вызывали для меня скорую. Врач сделал мне укол, и я проспал до утра. Мой билет они сдали без меня, и они решили меня оставить до моего выздоровления. Для меня это было лучшей новостью.

Я позвонил сестре и все ей рассказал. Все как было. На мое удивление она мне поверила, и мы вместе думали, как мне туда попасть. Времени оставалось совсем в обрез. Как только тролли прейдут через мост, доступа не будет, и я не смогу попасть на праздник. Сестра мне говорила, что праздник Мара будет отмечать в своих ледяных Чертогах.

– С чем связан этот праздник?

– Мара Марена – это знак зимы, она вступает в свои права двадцать пятого ноября. Ее время – это зима. А ее права заканчиваются с приходом весны, когда жгут чучело зимы. Она боится солнца. Сегодня день зимы, она вступает в свои права.

– Что нам с тобой нужно сделать, чтобы помочь нашей бабушке?

– Я сама не знаю. Может как-то ее задобрить. Провести обряд.

– Походу я тоже ее чем-то разозлил. И мне тоже придется нести наказание. Только я пока еще жив.

– Не волнуйся братик, я что-нибудь придумаю. Держи меня в курсе всего что происходит. Я мысленно попрощался с сестрой и пришел к друзьям на кухню.

Я выпил чашку кофе, жар усилился. Часы показывали ровно семь утра. Я высчитал часовой пояс. Мои мысли были в преисподней. Интересно, существует ли там часовой пояс, и какой там отсчет времени.

– О чем думаешь?

– Разве он может о чем-то думать в таком состоянии. Давай лучше дадим ему лекарство.

– Какое?

– Какое доктор прописал пока ты спал.

Друг принес мне лекарство, и я выпил его. Я не ел уже больше суток, да мне и не хотелось. Мне хотелось курить, но не было сил выйти на балкон или лестничную площадку. Мой друг сделал шаг мне на встречу, и открыл окно.

– Кури. Сказал он. И достал сигарету себе и мне. Друг сидевший за чашкой кофе, посмеялся над нами.

– Вот до чего вас довели бабушкины сказки. Даже курить в помещении стали. Вы не боитесь, что сюда сейчас залетит Снежная Королева и унесет вас! Я стоял, и на подсознании ждал этого момента, когда в окно залетит она. Мне было это необходимо. Мы молча докурили сигареты, лекарство начало действовать, друг направился к окну чтобы закрыть его. Как только он его закрыл, и мы присели за стол, кухня стала покрываться льдом. Не смотря на открытую в коридор дверь льдом покрывалась только кухонная комната. Льдом покрывалось все: шторы, окна, люстра, и каждая мелочь, которая находилась в этой комнате. Это произошло достаточно быстро, я уже был к этому готов и особо не боялся. Моим двум друзьям пришлось не сладко, и я испугался за них и их жизни тоже. Лед продолжал хрустеть, и его толщина достигла больших размеров.