Нужно было что-то сказать. Совершенно точно нужно было что-то сказать, но голос мой будто пропал, а вместо слов сыпались едва заметные слезы. Они стекали по щекам, тогда как я несмело улыбалась нашему отражению.

     Ладони Стаса держали крепко. Так же крепко его пальцы очерчивали ребра и оглаживали грудь. Давление не приносило боль. Оно было приятным. Оседало уверенной мыслью о том, что рядом с этим мужчиной я под надежной защитой.

– Почему ты плачешь? – губы касались шеи, но взгляд… Он смотрел прямо мне в глаза, удерживая, не давая закрыть веки или отвернуться.

– Оно очень красивое, но я не могу принять, – произносила слова с трудом, но на самом деле так правильно.

     Все воспитанники детдома знали, что брать подарки нельзя. Почему? Да потому что любой подарок может обернуться для тебя обвинением в воровстве. Даже если ты ничего не украл и на тебя никто не пожаловался, все вокруг будут уверены в том, что ты воровка. И подарок заберут, и скакалкой по заднице получишь. В лучшем случае по заднице.

     Я тогда училась в пятом классе, когда одноклассница подарила мне ручку с красивым брелком. Так радовалась, да только вечер закончился горькими слезами. Кто-то нажаловался, снедаемый завистью, а получила я. Пальцы еще несколько дней болели от своеобразного воспитания.

– Глупости. Тебе ведь понравилось, правда? – ладони скользили по бедрам, сбивая с мыслей, кружа голову.

– Правда, – ответила одними губами.

– Тогда не вижу причины, чтобы ты отказывалась. Понимаю, ты наверняка видела вещи куда красивее и дороже, но мне будет приятно, если это колье останется у тебя.

     Ложь.

     Не моя, не его. Наша общая ложь, которая рано или поздно выплывет наружу. Сердце сжалось, а желудок в страхе сделал кульбит.

     Он пошлет меня на все четыре стороны, когда узнает, но разве нельзя получить свой кусочек счастья? Совсем немного, чуть-чуть, а потом растворюсь, исчезну, оставив его в покое. Я ведь не претендую ни на руку, ни на сердце. Всего несколько ночей, пара встреч, и я обязательно признаюсь ему в том, что он ошибся.

     Будет презирать? Не страшно. Выдержу, смогу, но пока ведь оно есть – это счастье. И пусть прослыву эгоисткой… Да я и есть эгоистка, к черту! Пусть, но мне хочется насладиться им, искупаться в желании, чтобы потом вспоминать, смаковать ощущения.

     Уговаривала себя, да и, кажется, вполне успешно. Нет, серьезно. Плыть по течению – это не жизнь. Жизнь – она, оказывается, вот такая, когда ты совершаешь сумасшедшие поступки и дышишь полной грудью, втягивая горький аромат, когда необъятная радость сменяется безудержным горем, когда каждая ночь полна чувственных ярких касаний и сбивчивого шепота.

     Более того, в настоящей жизни секс – это не галочка в списке дел, а неожиданное влечение и ураган ощущений. И от поцелуев в настоящей жизни могут болеть губы, а ночь – она имеет множество красок, пока не сменится утром. И рассвет – его можно видеть собственными глазами, находясь в теплых объятиях, а не в одиночестве и на заставке смартфона. Нельзя так быстро отказывать от жизни. Только не в эту ночь.

– Красивые камни. – Погладив круглые стекляшки, спустилась вниз к его рукам и ободряюще сжала в знак согласия.

     Хотелось наивно верить, что этот подарок не принесет мне проблем. Нет, Стас точно не такой. Этот мужчина идеальный. Идеальный настолько, что даже больно.

– Слезы для Принцессы Слез. Надеюсь, что больше ты не проронишь ни слезинки.

– Не буду больше плакать. Знаешь, я вообще-то редко плачу, просто сегодня, видимо, что-то пошло не так. – Обернувшись, обняла за шею, заглядывая в глаза.