Приблизившись к горам, мы начали плавно подниматься на невысокий холм. Сильный западный ветер сорвал-таки тяжелые облака с комплекса Кайласа, и даже кое-где появилось голубое небо. Сам Кайлас был закрыт холмом. Когда мы, поднявшись на склон холма, заглянули за него, то прямо-таки обомлели.

Фото комплекса пирамид № 11, 12, 13 в оригинале и после компьютерной обработки (оконтурирование)

– О! – только и смог сказать Селиверстов.

Сбоку от нас, выстроившись в ряд, высились три громадные пирамиды. Отличие их от прилежащих тибетских гор было столь разительным, что назвать их пирамидоподобными конструкциями не поворачивался язык.

– Древние, чувствуется, пирамиды, – проговорил Рафаэль Юсупов. – Ветровая эрозия кое-где уже разрушила ступени, но тем не менее, они прослеживаются хорошо. Все три пирамиды отличаются друг от друга, хотя и имеют общий стиль конструирования и построения.

Мы сфотографировали эти пирамиды.

– Мужики, может быть, я поднимусь на бугор и загляну вниз, чтобы рассмотреть основания пирамид, – в запале предложил я и тут же осекся. – Хотя… хотя какой это имеет смысл? Для нас важно зафиксировать факт наличия пирамид на Тибете. А если я пойду, то потеряю около двух часов; а вдруг погода испортится и мы не увидим… дай-то Бог, новые пирамиды.

– Мы будем первооткрывателями тибетских пирамид! – Равиль восторженно поднял палец.

– Наша цель другая – найти Город Богов, – высокопарно произнес Сергей Анатольевич Селиверстов, – хотя… он только начинается… этот Город, состоящий из пирамид. Какова, интересно, его роль, а? Ведь с какой-то целью…

– Мужики, – перебил я Селиверстова, чувствуя, что ком негодования от неразрешимости этого вопроса подступил к горлу, – я побегаю по склону холма, чтобы с нескольких ракурсов зарисовать эти пирамиды. Да и третья пирамида только чуть-чуть выглядывает из-за склона холма, надо уйти налево и вверх, чтобы ее рассмотреть.

– Давай.

Побегать по склону холма, честно говоря, не удалось. Мы с Равилем еле переводили дыхание при быстрой ходьбе; около 5000 метров высоты все же! Чтобы рисовать, я часто ложился на землю – так было удобнее.

Рисунок получился довольно хорошим. Я подумал о том, что и в дальнейшем надо применять способ зарисовки пирамидальных конструкций при обзоре с разных ракурсов, ведь рисунок тем и отличается от фотографии, что на нем можно отобразить объемность конструкции.

Пока я рисовал, Равиль пристально смотрел на северо-восток.

– Шеф, что это вон там? – спросил он.

– Подожди, дорисую.

Дорисовав, я всмотрелся туда, куда показывал Равиль. Из-за холма еле выглядывала какая-то кривая пипка, расположенная на плоской, как стол, вершине.

– Посмотри при максимальном увеличении видеокамеры. Увеличение у видеокамеры больше, чем у бинокля.

Рисовать лежа было удобнее

Попытавшись сделать это, Равиль с досадой произнес:

– Не получается, елки-палки! Руки дрожат. Штатив нужен.

– А все-таки, что там?

– Вроде как на человека по-хоже.

– Чего?! – изумился я.

– Человек как будто сидит, – глаза Равиля расширились.

– Быстрее вниз, к ребятам! Возьмем штатив и возвратимся сюда. Мы поднимемся еще выше на холм, чтобы лучше разглядеть. Это может быть статуей…

– Кого?

– Читающего Человека.

Глаза Равиля расширились еще сильнее.

Когда мы возвратились к ожидавшим нас Рафаэлю Юсупову и Сергею Анатольевичу Селиверстову, я возбужденно сказал:

– Вроде бы мы видели статую Читающего Человека. Надо сделать видеосъемку при максимальном увеличении, а для этого нужен штатив.

– А под статуей Читающего Человека находятся главные золотые пластины лемурийцев, на которых записаны «истинные знания», способные в корне перевернуть жизнь человечества, – риторически проговорил Селиверстов.