– А она что, и впрямь у него голубая?

– Не знаю, может, и голубая. Пацаны рассказывали, что были у него дома, когда первый экзамен сдали.

– И что?

– Да ничего. Красиво живут, богато. Квартира большая. В квартире только Денис да мама, и домработница приходящая, а самого папы на горизонте не видно.

– Помер, что ли?

– Да нет, живой папа-то. У него другая семья, на молодой женился, других детей себе народил. Судя по всему, старой женой и старым сыном интересуется мало, больше деньгами откупается.

– А откуда ты знаешь такие подробности?

– Так мне Денис потом сам рассказывал… Я как-то спросил у него – почему на такой не престижный факультет поступаешь, мог и лучше выбрать! А он, знаешь, так откровенно мне заявил – мама, мол, настояла, чтобы наверняка, чтобы в армию не забрали, потому что папа не захотел помогать с поступлением. Достаточно, говорит, что я денег даю. В общем, прорвало парня на откровения, ага.

– Тихо, Димка. Вдруг они услышат.

– Не услышат. Тем более мы уже пришли. Вон их машина стоит, видишь?

– Ух ты… Бежевая «Волга»!

– Ну, я ж говорю – в стойку встала! Вся ты в этом и есть. Хорошо, что Олька не такая.

– Иди ты знаешь куда?

– Знаю. Сама туда иди. Больших успехов добьешься.

Марта не смогла ничего ответить, только закатила глаза и улыбнулась ехидно – ну-ну, давай живи в своей досаде и дальше, ясное дело, с каким удовольствием ты оказался бы на месте этого Денички. Но ведь не оказался и никогда не окажешься. И ничего с этим не поделаешь. Придется радоваться тому обстоятельству, что «Олька не такая». Зелен виноград, ох, зелен…

И квартира, в которой проживал Деничка вместе с мамой, произвела на Марту большое впечатление. Все эти несчитанные квадратные метры, большие окна и высокие потолки, все эти мягкие ковры и тяжелые портьеры властно втягивали ее в себя, открывались всеми возможными бытовыми комфортными прелестями, искушали, подавляли сопротивление.

Впрочем, она и не сопротивлялась. Она с удовольствием отдалась в этот плен, пусть и короткий. На миг задержавшись у «горки» в гостиной, чтобы рассмотреть невиданные синие фужеры с золотым ободком, поймала свое отражение в зеркале – щеки раскраснелись, глаза горят зеленым огнем. Да, у нее очень красивые глаза. Зеленые. С мелкими золотыми крапинами. Но они редко бывают такими яркими, а сейчас – прямо светятся. Ой, неспроста…

– Эти фужеры я из Чехословакии привезла, – услышала она за спиной тихий голос Деничкиной мамы. – Это настоящее богемское стекло… Нравится?

– Да, очень, – уважительно кивнула Марта, – и вообще, у вас так хорошо, так уютно и с большим вкусом все устроено… Видно, что вы очень любите свой дом.

– Спасибо, девочка. Кстати, почему мы до сих пор не познакомились? Как-то все второпях, на бегу… Меня зовут Ирина Ильинична. А тебя?

– А меня – Марта.

– Какое красивое имя! И ты тоже очень красивая. А подругу твою как зовут?

– Оля. А Дима – это ее парень.

– А у тебя, стало быть, парня нет?

– Нет пока… Но я как-то не тороплюсь, знаете. Всему свое время. Я буду только с тем, кого на всю жизнь полюблю. Я перфекционист в этом плане.

– Ой, девочка, не зарекайся. Жизнь такая длинная, такая непредсказуемая… Бывает, что не дает возможности управлять своими чувствами.

– Ой, а это кто? Неужели это Денис? – с живым интересом спросила Марта, останавливаясь перед детской фотографией в красивой рамке. – Какой хорошенький, с ямочками на щечках, прелесть какая…

Ирина Ильинична посмотрела на Марту с благодарностью, за которой пряталось ее материнское обеспокоенное тщеславие. Потому обеспокоенное, что милая детская пухлость сына с годами трансформировалась в явный лишний вес, вялые покатые, почти женские плечи и соответствующие юношеские комплексы. Но ведь на детской фотографии ее Деничка и впрямь – прелесть…