Я закусила губу.

Неужели я потеряю ногу? Стать инвалидом в двадцать три года?

Сильными, словно железными пальцами, мужчина стал надавливать на опухоль. Я стиснула зубы и старалась не орать. Он явно хочет помочь, только непонятно пока как.

– А теперь, терпи,– предупредили меня.

И не успела я сообразить, как он дернул мою ступню с такой силой, что в голове взорвался сноп искр. Я заорала так, как никогда в жизни. Наверное, все птицы в радиусе километра услышали мой рев и на всякий случай улетели подальше.

– Ну, сказал же, не ори,– поморщился незнакомец.– Сустав на место встал.

– У-у-у,– жалобно провыла я в ответ.

Лодыжка болела нещадно, но с каждой секундой все меньше и меньше.

Мой пугающий спаситель поднялся и отошел. Пока я пыталась успокоиться и хватала ртом воздух, он занес с улицы поленьев и занялся печкой. Каких-то несколько минут и в ней загудел огонь. Живительное тепло стало разливаться по избушке.

Все еще всхлипывая от пережитого и держась за ногу, я наблюдала за мужчиной.

Он на меня не обращал внимания. Молча занимался своими делами. Принес в ведре снега и поставил его оттаивать. Откуда-то из-под стола достал видавшую виды кастрюльку. Накинул куртку и занес с улицы замороженную тушку зайца.

Наверное, зайца. Дичь я за всю свою жизнь и не видела ни разу.

И не ела.

Я невольно сглотнула голодную слюну.

Ловкими быстрыми движениями, прямо на пороге дома, мужчина разрубил небольшим топориком мясо. Разобрал его на небольшие куски и все сложил в кастрюлю. Залил водой, круто присолил и бросил какие-то приправы из бумажных пакетиков.

Я внимательно наблюдала за ним. Все получалось у него так ловко и быстро. Посуда, специи – все у него было разложено по своим местам. Я даже и не заметила всего этого вначале. Не до того было, наверное.

Управившись с делами, Йети снова подошел ко мне:

– Давай ногу.

В руках он держал баночку с какой-то черной штукой. Лекарство? Кто знает. Но я уже с большим доверием подвинулась к нему.

Зачерпнув мазь пальцем, он стал тщательно втирать ее мне в кожу.

– Фу-у,– я зажала нос. Эта ерунда не просто воняла, она отвратительно смердела.

Руки постороннего мужчины на ноге смущали. Оглаживал он ее как-то слишком уж интимно. И я, в конце концов, потянула ногу к себе. Ухмыльнувшись на это уголком рта, хозяин дома добавил порцию мази на кожу и продолжил.

Я надулась и отвернулась. Помогает и ладно. Спасибо скажу, я же адекватная. Не то что некоторые. Я не намекаю на секс-благодарность, если помогаю кому-то.

Тщательно вымыв руки после лекарства, Йети плотно забинтовал мою болящую конечность лентой чистой ткани. Удивительно просто, как он в этой на первый взгляд пустой избушке, находил всякие нужные вещи.

На пол были брошены обрезанные валенки, почти как калоши. Размером, в котором я точно утону.

– Пока в них походишь.

На печи уже задорно булькало варево. Запах от мяса разносился такой, что рот невольно наполнялся слюной. Когда я там ела в последний раз? Перед ссорой со Славиком?

Славик. Ищет меня, наверное. Родителям уже позвонил. Всю деревню поднял на ноги. Только разве найдешь человека в тайге в такой буран? За окном все так же бесилась снежная круговерть.

Пока я размышляла, безучастно наблюдая за хозяином дома, он разложил мясо по мискам, налил туда бульона. Снял с полки у двери бумажный пакет, достал кругляш деревенского хлеба, нарезал его ломтями прямо на столе. Крепкая луковица также легла под нож, разваливаясь на красивые ровные кольца.

Ароматы сводили с ума. Я гулко сглотнула.

И тут же застеснялась. Хотя, какая разница, что этот мужлан обо мне подумает, правда? Сам-то хорош.