Я вытряхнула и осмотрела подарки, а взгляд сразу зацепился за серебристый, мерцающий в лучах солнца бикини. О, какая красота! Но, когда я прикоснулась к вещице, то перед глазами у меня вдруг будто заволокло туманом, а потом я увидела, как светловолосая девушка примеряет этот самый купальник. Я тут же одернула руку и потрясла головой. Что за чертовщина? Странно…

Ай, ну и к черту! Мне нравится, значит, в нем и пойду. Переоделась, накинула сверху свой легкий сарафан и вышла на пляж, где Кил уже расставил два плетеных лежака, между которыми уместился широкий зонт и столик с напитками. Управился, ну надо же! Я подошла к нему и уселась на лежак.

- Ничего не подошло? – спросил Кил, но я только улыбнулась и кивнула, не смея почему-то отвести от него взгляда. А ведь он был по-настоящему красивым мужчиной, брутальным в самом прямом смысле слова. Потрясающие, выразительные, черные глаза, породистый нос, волевой подбородок, полные чувственные губы и стандартная недельная небритость – все это вкупе образовывало адский, смертоносный для любой девушки коктейль. Может именно поэтому он и бесил меня таким невероятным образом? Да, скорее всего так и есть.

Но когда он начал планомерно раздеваться, глядя прямо мне в глаза, то я даже дышать перестала. Ладно, его шикарный пресс и широкий разворот плеч я уже успела оценить, а вот длинные, мускулистые ноги и ту самую выпуклость в трусах я еще не видела. Космическое дерьмо, Ванда, ты куда уставилась, идиотка махровая?

Я тут же резко отвернулась и с ужасом поняла, что мои щеки заливает румянец стыда. Стыда, мать его ети!!! А этот патлатый качок-переросток, только рассмеялся моему смущению и выдал:

- Раздевайся и пошли купаться.

Ну я и разделась, медленно, пуговицу за пуговицей расстегнула сарафан и предстала перед ним в одном бикини. Кил при взгляде на меня только громко застонал, прикрывая глаза ладонью и с отчаянием прохрипел:

- Я ослеп.

А потом схватил меня за руку и ринулся в бирюзовые воды неизвестного мне моря. Вода, как парное молоко, а в ней мы – два безбашенных идиота: дурачились, брызгались в друг друга, пытались догнать и защекотать до смерти. А потом, вдоволь надурачившись, просто легли на невесомые волны и качались на них, тихо улыбаясь своим мыслям, смотря в голую небесную даль и держась за руки.

День пролетел незаметно, мы много загорали и купались, потом обедали, найденной в домике едой, снова балдели в пенных волнах, а потом переводили дух под лучами уже заходящего солнца. И так мне не хотелось, чтобы этот день кончался, но, увы, ничто не вечно. Словно миг пролетел, а мы уже приближаемся к резиденции «Цессерон».

И вот опять Кил только благодарит меня за время, что я ему подарила, за чудесный день и прочее, и прочее. И так он невероятным образом вызверил меня, что я не выдерживаю и задаю вопрос в лоб:

- Я нравлюсь тебе? – мое сердце так отчаянно стучит в груди, что мне больно. Грудная клетка ходит ходуном, не справляясь с тем количеством адреналина, что было выброшено в кровь после этих смелых слов.

- Я уже говорил, что нравишься? Очень! – без промедления отвечает полиморф, и я с облегчением выдыхаю.

- Тогда какого черта ты больше не целуешь меня? – пытаясь скрыть дрожь в голосе спрашиваю я.

- Потому что, малышка, если я сделаю это, то у меня будет форменный вынос мозга, - почти шепчет мне Кил и легонько дотрагивается до моего колена.

- А у тебя еще и мозги есть? – недовольно бурчу я и это последнее, что мне удается сказать.

Я даже не поняла, как он выдернул меня с моего сидения и усадил себе на колени, впиваясь в мои губы самым сладким и самым порочным поцелуем, что только можно вообразить.