– А я смотрю, вы тут самая умная, мисс Касс? Не желаете ли присесть на моё место, думаю, что я тут зря протираю штаны?

Его ледяной тон проникал под кожу, просачивался в вены и вместе с моей бушующей кровью растекался по всему телу. Ужасное ощущение, нервы на пределе. Сопротивление огня и льда.

– Прошу прощения, мистер Шайн.

Я резко в два шага добралась до его стола и села напротив. Он сконцентрировано следил за каждым моим движением. Оглядевшись вокруг, не нашла ни ручку, ни бумагу, поэтому поднялась и потянулась через стол к нему, мистер Шайн замер. Мне даже показалось, что он перестал дышать. Вытянув руку немного правее него, двумя пальчиками я осторожно ухватила белый лист бумаги из лотка принтера. Возвращаясь обратно на свой стул, выдернула из его рук ручку и благополучно устроилась напротив, где и была минуту назад.

Пара секунд напряжённого молчания под звуки пишущей ручки и перед ним резко опустился тот самый лист бумаги, на котором теперь красовалось моё заявление об увольнении по собственному желанию с подписью и датой написания.

Пока он разбирал мои каракули, я встала и направилась к выходу. Едва успела поднять руку, чтобы дотянуться до золочёной ручки двери, как в спину вонзилось:

– Стой.

Я развернулась, попутно думая, что бы ответить такого остроумного, но не успела и рта раскрыть.

– А кто тебе сказал, что ты заслуживаешь уволиться отсюда по собственному желанию?

– Не вижу причин для увольнения по статье, мистер Шайн, но к вашему сведению, – я яростно сверкнула глазами, слегка улыбнувшись уголком рта. – Поступайте, как знаете. Мне всё равно.

Я снова развернулась к нему спиной и попыталась снова открыть тяжёлую дверь.

– Я не отпускал тебя.

– Значит, я сама себя отпустила. Всего доброго, Мистер Шайн.

Я вылетела из его кабинета, как ошпаренная. Первой мыслью было поскорее добраться до дома, но, как бы то ни было, день доработать я должна. Хотя бы для того, чтобы прояснить ситуацию с увольнением. Может, к обеду он известит мистера Сайраса о том, что я уволена и с завтрашнего дня начнут искать нового помощника, а может, сообщит, что я дорабатываю несколько дней. Посмотрим.

Коллеги встречали меня, как выжившую, после того как попала в эпицентр цунами. Да, если честно, я себя ощущала не лучше. Этот тип вызывал во мне странную бурю, но определённо не злость. Скорее, какое-то соперничество, на инстинктивном уровне. Будто, моя жизнь стоит на кону, и я просто обязана ему противостоять. Конечно, это было не так, но всё внутри так и подстёгивало дать ему отпор. И теперь, моё внутреннее я купается в аплодисментах, держа кубок победителя, а моя персона уволена, да ещё и не понятно на каких условиях.

– Кэтти, дорогая, что сказал Деррек? Он понял твоё положение? Всё хорошо теперь? Всё улажено?

– Смотря, с какой стороны посмотреть, мистер Сайрас.

– Не понял.

– Я уволена.

Мужчина по-отцовски мягко положил пухлую тёплую ладонь мне на макушку в знак поддержки и сопереживания.

– Как же так, Кэтрин? Ты ему рассказала про Нину?

– Не было особой необходимости, но я говорила. Думаю, такие люди, как он не умеют чувствовать.

– Ты ошибаешься. Он хороший человек. Сдержан и внешне холоден, но он добрый. Я поговорю с ним.

– Не нужно, мистер Сайрас. Я сама написала заявление. Поверьте, так всем будет лучше.

– Как знаешь, дорогая.

Остаток дня я провела, как на иголках, ожидая собрания. Но его не было. Когда моё рабочее время подошло к концу, передо мной встала дилемма: идти или не идти завтра на работу.

И ничего умнее, кроме как пойти и спросить я не придумала. Поэтому, собрав всю себя в кулак, направилась в его кабинет. Вдох-выдох, постучала. Тишина. Подождала немного. Снова тишина. Я дёрнула ручку – заперто. Отлично! И что теперь делать?