Хищник проводит ладонью по моему бедру, нажимая. Я киваю и заставляю себя перебить Метиса. Для меня это почти невозможно, я ненавижу этого человека всем сердцем, но страх перед ним вбит в подкорку. И то, что я сейчас далеко от него, не помогает, я слышу его и какая-то часть меня отзывается на него как на хозяина. Та самая слабая моя часть, которая почти уговорила меня подчиниться ему.

— Хищник хочет знать сколько, — говорю тихо, слишком тихо, так тихо, что самой противно от своей трусости. — Сколько ты заплатишь ему, если он вернет меня домой.

Домой…

Я сама произнесла это ужасное слово.

Нет, это не мой дом!

Я не хочу жить в нем, нет, нет…

Я вбираю большой глоток воздуха в легкие и выдыхаю, стараясь успокоиться. Метис что-то говорит, но я понимаю лишь вторую часть фразы.

— ... хорошо подумал? Я созову всех, под его ногами земля гореть будет!

— Ему нужна цифра.

— Цифра?! — Метис взрывается. — Он хочет знать, сколько стоит моя вещь?! Ты моя! Вся ты...

Хищник сбрасывает звонок.

— Разговор сложился не так, как ты ожидал? — меня бьет после голоса Метиса и говорю, хотя стоило бы прикусить язык.

— С ним рано говорить, — Хищник поворачивает голову и смотрит на мое лицо. — Завтра должен успокоиться.

Я киваю, отворачиваясь в сторону. Обнимаю себя руками, но не решаюсь подвинуться, соскользнув с бедер мужчины. Я вдруг понимаю, что все-таки расплакалась, немые слезы катятся по щекам и оставляют разводы на подушке, в которую я уткнулась. Черт, не хватало только этого… Хныкать, жалеть себя и бояться одного голоса Метиса до дрожи.

Но дело же не в голосе.

Просто в памяти помимо моей воли всплывают все ужасные фразы, которые он мне этим голосом говорил раньше. Каждый вечер, когда мы оставались наедине в номере. Он приказывал, описывал свои фантазии, подсказывал, как лучше, угрожал и хвалил, когда оставался доволен. Эти фразы стоят в памяти и выкручивают мое дыхание, делая из него пунктирную черту.

— Он в бешенстве, — Хищник говорит спокойным прохладным голосом. — Ты настолько хороша?

— Видимо, да.

Хищник бросает ладонь выше и обхватывает мое плечо. Я сжимаюсь, ожидая, что он сейчас сделает больно, окажется таким же, как Метис, но ничего не происходит. Он лишь надавливает и я чувствую, что дрожу всем телом. Сперва слезы, теперь дрожь… И это всего лишь разговор по телефону.

— Два месяца? — спрашивает Хищник. — Не два года?

Он прав, по моему состоянию можно подумать, что два года. Но он сильный мужчина, ему не понять слабого. Он, может, вообще никогда в своей жизни не боялся и привык, что леденеют от ужаса перед ним. У него мускулы, оружие, летальный взгляд и все необходимые умения, а меня схватили за шкирку и кинули в мир, с которым я не имела ничего общего. 

— Лида, — Хищник произносит мое имя, которое не спрашивал, и забирает телефон. — Завтра он согласится заплатить за тебя.

— И что тогда? Ты отдаешь меня ему?

— Продам.

Хищник поднимается с кровати, но не уходит сразу. Он стоит надо мной некоторое время, а я не решаюсь проверить, что он делает. Смотрит на меня или отвлекся на телефон. Я чувствую, что джинсовая куртка сбилась слишком высоко, оголив меня, и что я выгляжу сейчас никчемной и жалкой. Он бы точно не повелся на меня в баре сейчас, от той соблазнительной девушки с поющим голосом не осталось ничего.

— Поспи. Я разбужу тебя завтра.

4. Глава 4

У меня нет дома, как такового. Кроме отца в моем списке родственников нет никого, ни братьев, ни сестер, а мама погибла, когда я была еще малюткой. Но на отца я не могу положиться, ему самому нужна помощь, он проиграл всё, что только можно было, и связался с опасными людьми, которые забрали меня из нашей квартиры.