– Ах, господин барон, вы так добры и великодушны! Какая честь для нашей скромной Мари – быть на короткой ноге с самим бароном де Вальмоном! Ведь вы же тот самый барон, о котором говорит весь Лион? Храбрый воин, покрывший себя славой в боях? Доверенное лицо самого короля?

Гаспар рассмеялся. Смех его был подобен звону серебряных монет. Он упивался всеобщим вниманием, как иные вином.

– Вы мне льстите, мадам. Я всего лишь скромный слуга его величества, выполняющий свой долг. Но да, мне довелось повоевать за Францию и заслужить некоторую… репутацию.

С этими словами он покосился на меня, и в его взгляде снова всколыхнулось безумие. Его ноздри затрепетали.

– Я… Я не хотела привлекать внимания, – пролепетала я, дрожа. – Это вышло случайно. Любой поступил бы так на моем месте.

Гаспар сощурился. В этот миг он напомнил мне волка, принюхивающегося к кровавому следу.

– Вы бесконечно скромны, мадемуазель, – промурлыкал он, растягивая гласные. – И все же, позвольте мне хотя бы попытаться отблагодарить вас. Мой долг чести – проявить свою признательность.

Анри смотрел на барона в упор и молчал, лишь желваки ходили на его скулах. Он чуял опасность, как старый пес. Но Эмму было уже не остановить. Она сияла, как медный таз.

– Ах, господин барон, как это благородно с вашей стороны! Конечно же, Мари примет вашу благодарность. Не так ли, дорогая?

Она подтолкнула меня вперёд, к Гаспару. Тот улыбнулся, обнажив белые зубы. Клыки хищника, готового вонзиться в трепещущую плоть.

– Вы ведь не станете мне отказывать, мадемуазель? – спросил он почти ласково. Но в глубине его глаз бушевало пламя.

Толпа вокруг загомонила, глаза людей загорелись жадным любопытством. Мне деваться было некуда. Весь Лион теперь будет судачить о том, как я, простая девица, отвергла благодарность самого барона.

– Я… Я согласна, – еле слышно выдавила я, опуская голову.

Гаспар шагнул вперёд и подхватил мою руку, поднося к губам. Его дыхание обожгло кожу. Он впился в меня взглядом василиска.

– Благодарю, Мари. Я клянусь, что вы не пожалеете об этом.

И, не выпуская моей ладони, он повёл меня прочь от застывших в изумлении Анри и Эммы, прочь от толпы, в которой уже расцветали первые бутоны сплетен. Туда, где на краю площади белел полосатый шёлк его шатра.

В висках у меня стучало. Страх комком рос в горле. Боже милосердный, на что я согласилась? Но выбора не было. Я лишь молилась, чтобы моя глупость не стоила мне жизни…

Гаспар почти тащил меня за собой через толпу, то и дело оглядываясь через плечо. Безумие то вспыхивало, то угасало в его глазах, как пламя свечи на ветру. Люди шарахались с нашего пути, провожая перешептываниями и смешками.

Наконец мы достигли шатра – роскошного, из золотистого шелка, с гербами де Вальмонов на пологе. Гаспар рывком откинул полог и втолкнул меня внутрь.

Там было душно и полутемно, пахло благовониями и вином. Роскошные ковры устилали землю, вдоль стен громоздились мягкие подушки и пуфы. Посреди шатра стоял низкий резной столик, уставленный фруктами и кувшинами.

Гаспар отпустил мою руку и развернулся, преграждая путь к выходу. Теперь, вдали от посторонних глаз, его лицо исказилось страстью и неприкрытой жаждой. Он смотрел на меня, как волк на загнанную овцу.

– Наконец-то, – прохрипел он, делая шаг ко мне. – Наконец ты здесь, со мной. Знаешь, сколько ночей я провел без сна, вспоминая твои прикосновения? Твои губы, твое лицо… Это сводит меня с ума! Я пытался забыться в объятиях других, но ни одна куртизанка не смогла погасить это пламя. Лишь распалила его ещё сильнее!

Я попятилась, вжимаясь спиной в полог шатра. В горле пересохло, сердце колотилось где-то в горле.