Тронный зал пустой. Но это ненадолго.

Царапая обивку кресла, я устало смотрел на все эти лица. Бесконечный день высушивал меня. До вечера ещё целая вереница утомительных часов, дел и решений. Только былой бодрости не было. А возбуждённый Хонрак внушал мне ненужные мысли: дракона беспокоило только одно. 

Власть.

Все земли должны принадлежать нам. Зачем? Мне это неизвестно.

Барабанил пальцами по подлокотнику и всматривался в Дорла. Его выцветшие от времени глаза смотрели на меня беспристрастно. Иногда начинало казаться, что все последователи Хонрака бездушные каменные изваяния. Кроме Ролада, пожалуй. 

Время близилось к полудню, а я бы желал полночь. 

Сейчас в этом зале собрался весь цвет не только столицы, но и всей страны. Кроме тех «сливок», что успел забрать с собой Моргват. Но с этим разберусь позже. 

Для начала нужно решить насущные проблемы. Вот их мне сейчас и подкинули. Похоже, утреннее предупреждение показалось им шуткой.

Дорл уже доложил мне суть дела. 

Я велел собрать всё золото и припасы, проверить их и обеспечить едой не только войско, но и тех, кого мы привели в Фарсон. Найти крышу над головой. Кое-кто решил, что их дом и нажитое непосильным трудом принадлежит только им. Что милость Моргвата, трусливо поджавшего хвост, перехватил я. Под стягом Хонрака милостивой может быть только смерть. Без мучений. 

Два советника, управляющий, казначей, даже какой-то министр. Дракону такая свита не нужна. Ему достаточно меня и чёткого разделения обязанностей. Без лизоблюдства, лести и подхалимажа. 

Дорл коротко выдохнул и скосил на меня взгляд. Провинившихся он выстроил в ряд по левую руку, по правую стояли остальные. Среди них я чётко разглядел островок женской красоты. В его центре горделиво красовался Ролад.

Хм, вот значит как выглядит очередное ярмо на шее? Не хватит дней в году, чтобы уделить время каждой, доставшейся мне вот так. Да и желания тоже. 

А Хонрак всегда щадил женщин и детей и никогда не позволял бросать их на произвол судьбы.

И вот те, что стоят слева, не хотят делиться с теми, кто справа, и с теми, кто кормил их, кто платил в казну. Но своя шкура дороже.

Все терпеливо ждали моего решения, а я страсть как устал. От омерзения хотелось помыться. Даже мои испачканные сапоги не так воняли, как эти надушенные и напыщенные хлыщи. Они смердели нещадно.

— Я приказал переплавить корону не просто так, — сжав подлокотники, подался вперед. Говорил тихо, спокойно. — У вас нет больше короля. Но есть другой правитель. И вы все слышали мои слова. Кто-то решил, что можно жить как при Моргвате…

При упоминании имени короля все взгляды устремились на меня. Я встал и неторопливо спустился по ступенькам. Толстый ковёр прекрасно глушил шаги. Моё равнодушие и невозмутимость вводили в заблуждение.

Где-то рядом с замком был Хонрак. Одно сомнение, и я буду править головешками. Виски привычно сдавило. Мой голос стал хриплым и грубым. Морщась от нудной боли, продолжил:

— Не будет больше тайных договоров, соглашений. Не будет игр. И Моргват не вернётся. Если вы остались здесь, если стоите и дышите, то теперь моё слово — закон! — Хонрак и его желания вынудили меня повысить голос. — Закон! Никто не брал с вас больше, чем нужно! Никто не требовал невозможного. И свою свободу и жизнь вы приравняли к лишней паре золотых монет! — мой разгневанный рявк сотряс воздух. Даже пыль с потолка посыпалась. — Пара монет… — я поравнялся с министром: за его кафтан можно было бы прокормить не один десяток людей. — Что же, это ваш выбор.

— Убьёте нас? — ехидный возглас какого-то сухопарого мужчины вызвал у меня рык. — Всех?