Родители старались уберечь своих детей от наступившего ужаса, и ни о чем с ними не делились.

Я не помню, чтобы в нашей семье велись какие-то особые разговоры, касавшиеся положения в стране. Но, может быть, в то время страх сковал и наше малочисленное семейство: не поэтому ли родители молчали всю жизнь? Хотя террор свирепствовал, в основном, в крупных городах, в Сталиногорске тоже, вероятно, было тревожно. Мне, 4-х летке, это, разумеется, было невдомёк.

Мои родственники и взрослые сверстники-евреи в теперешних разговорах признавались, что и их родители тоже молчали и ничего не обсуждали в присутствии детей. Кажется, таков был негласный уговор молчания. Еще бы: сколько соглядатаев и доносчиков было вокруг!

Массовые репрессии, развернувшиеся по всей стране, не коснулись моих родителей, во-первых, из-за того, что папа не был членом партии (в нее он все же вступил гораздо позднее), а во-вторых – благодаря их достойным характерам. Родители были замечательными, скромными людьми, старательными работниками и, что особенно важно: мы не жили в коммунальных квартирах, заселенных несколькими семьями, где между соседями часто возникали склоки и скандалы, которые нередко заканчивались доносами. И это в стране, стремившейся к коммунизму! Может быть, такие коммунальные квартиры и грезились как будущие коммунистические ячейки!? На деле же это был просто советский дефицит жилья.

Ах, эти квартиры, прозванные коммуналками! Я считаю, что коммуналки – высшее «достижение» советской власти: таких невероятных жилищ не было даже в самых бедных странах.

И еще я помню войну с белофиннами. Конечно, что я знал тогда, шестилетний? Зимой 1939 года советские войска напали на соседнюю Финляндию, прорвав оборонительную «линию Маннергейма». А радио все время трубило: «Линия Маннергейма… линия Маннергейма…»

Но какими бы ни были эти времена, внезапно наступили еще более суровые…

Сначала вглядитесь внимательно в это, с позволения сказать, творение знаменитых карикатуристов Кукрыниксов (творческий коллектив советских художников-графиков и живописцев: Куприянов, Крылов, Соколов). Это плакат от 1940 (!) года, старательно изъятый из всех архивов. Но сегодня от правды не скрыться!

Забытый и старательно изъятый из всех архивов плакат Кукрыниксов, от 1940 года:

Теперь ясно, как СССР в союзе с Германией, был готов к войне против нее же. Для нас – советских, немецкие фашисты были братьями?!

Помните, была такая песня? Не их английский империалистический Лондон бомбили мы с «братьями» фашистами – как на беспрецедентно наглом милитаристском плакате, а наш – советский Киев бомбили эти самые «друзья»-фашисты. Так гений народов Сталин позорно просрал, и я не извиняюсь за это, еще слишком мягкое выражение, начало самой страшной войны в человеческой истории.

22 июня 1941 года я помню прекрасно. Был яркий солнечный день, воскресенье, поэтому родители не работали и были дома. Я вышел гулять. Прекрасно погуляв, я вернулся домой и застал чуть ли не плачущую маму с потускневшим лицом. Она произнесла только одну фразу: «Началась война».

На стенке висел репродуктор и что-то бубнил, но это было уже неинтересно: самое страшное и неведомое случилось. Мир погас. С тех пор для меня время так и разделялось: до войны – светлое, солнечное, и во время войны – черное, сумрачное.

Стоит пару слов сказать об этом самом репродукторе. Для советского человека такое примитивное устройство, включенное в сеть, было единственным средством получения официальной информации, как говорится, по радио. Ни радиоприемников, ни тем более телевизоров не было. И вот эти черные бумажные тарелки целыми днями делали оповещения: сообщали последние известия, транслировали концерты и прочие передачи. По крайней мере, руководство страны было спокойно, что, не имея других способов получения информации, советские люди не подвергались вражеской пропаганде.