– Знаю, не мельтеши, я сказал, трое пойдете.

– Я их не знаю, совсем, а там все, что угодно, может быть.

– Да зеленый ты еще, хоть и с подготовкой все отлично. Ладно, пойдем обедать, и будем решать. Филиппыч, отправляй «единичку» продолжить осмотр, замеры и образцы снял?

– Снято, в лаборатории.

– Лейтенант, снимайте амуницию, еще четыре часа до первого ответа. И подходите в столовую.

Ладно, есть, правда, не хочется, но командует на корабле он. «Гравитация» и магнитное поле на станции присутствуют, это человечество уже научилось делать, хотя гравитон еще не пойман, но имитировать его присутствие научились. На маневрах невесомость иногда присутствует, а так, ноль два «g», во всяком случае не плаваешь в воздухе и пристегиваться не надо. И жидкости ведут себя почти, как на Земле. Командир сидел в «расслабоне» за столом и о чем-то переговаривался с пятью членами экипажа. Я подошел, мне показали на такое же кресло. Пока сам возился и подстраивал его под себя, включился в тему. Нас будет не трое, а пятеро, четыре человека остаются на станции. Командир упорно не хочет отправлять меня одного. Впрочем, речь идет пока текущем времени, о первом осмотре. Без него принимать решение практически невозможно. Говорит он все правильно, к этой теме он подготовился. Троих он отпустил готовиться, оставив моих будущих подчиненных.

– Анатолий, Надя, Александр, ваше категорическое «фу» на лететь вместе, я получил. У каждого – свои резоны, да и не могли вы сработаться за это время. Запросы я отправил. Единственное «но»: ответ на них придет слишком поздно. Действуя в соответствии с уставом корабельной службы, назначаю командиром экипажа лейтенанта Максимова, стажера командира корабля. Космонавт-исследователь Михайлова может быть назначена старшим помощником командира. А у тебя, Анатолий Николаевич, стоит запрет на занятие командных должностей на кораблях космофлота. Я тебя давно знаю, поэтому не препятствовал твоему назначению в экипаж. Человек ты – опытный, подполковник запаса, но, есть такая запись в личном деле. За что: не знаю, и не спрашиваю. Просто так ее не ставят.

– Обсуждал действия командира в критической обстановке, а командир оказался прав.

– Поэтому, экипаж в таком составе не состоится. Времени на рассмотрение Вашего заявления о восстановлении из запаса просто нет. Так что, Александр, предстоит вам одиночный полет к Урану. Если Москва даст на это добро. У меня все, сбор в рубке через два тридцать.

Все это время я собирался на вылет. Вроде недавно на корабле, но вещи имеют свойство прятаться при перегрузках, а их в полете было предостаточно. Некоторые находил в самых неожиданных местах, особенно мелочи всякие. Все упаковал и положил в грузовой гермомешок, погасил свет в каюте, сюда я уже возвращаться не буду. В этот момент звякнул таймер, и я толкнул дверь каюты. В коридоре напротив стояла несостоявшаяся помощница. По моему решительному лицу она поняла, что разговора не получится. Их заменили даже на выход. К тому же, командир зачитал радиограмму от «Зари», Москва назначала меня командиром этой экспедиции, размер и состав экипажа которой должен был определить я сам. Те самые «экзамены» и были отбором в эту экспедицию. Видимо, либо что-то подозревали подобное, либо сработали на опережение.

– Александр Сергеевич, на выходе присмотритесь к исполнителям, мне было бы спокойнее, если бы вы были на этом «монстре» не один.

– Нас там будет двое, ведь кто-то нам отвечал, и вполне разумно. Машина, конечно, люди 125 тысяч лет не живут. Присмотреться – присмотрюсь.

– Присядем! – все сели и помолчали.