Джессика закатила глаза и отвернулась. Какое ей дело до чужих неурядиц? Но любопытство взяло верх, и она снова покосилась назад.

– Привет! – Серые глаза смотрели с прищуром. – Мы где-то встречались?

Джессика вздрогнула от неожиданности.

– Да, точно! Это же ты, девушка из такси! – воскликнул он, будто увидел добрую знакомую, и обратился к соседу Джессики. – Простите, сэр, не могли бы вы уступить свое место?

Не успела она возразить, как Кристофер уселся рядом.

– Как думаешь, будет сегодня что-нибудь интересное? – спросил он, пытаясь ее разговорить.

Джессика надменно фыркнула.

– Для новичка ты много болтаешь, – она открыла блокнот, коим не пользовалась обычно, но теперь будто обрела в нем источник уверенности и деловитости.

Кристофер рассмеялся и потер затылок.

– Наверное, ты права.

Джессика украдкой взглянула на соседа и отметила, что он совсем не походил на репортера – ни камеры, ни диктофона. Ничего. Немного взъерошенный вид, всклокоченные черные волосы и глаза. Глаза цвета прохладного неба блуждали по ее лицу, смущая все больше.

– Значит, журналистка. – Губ Кристофера коснулась ухмылка, которая до безобразия ему шла. Она не портила его лицо, наоборот, придавала мужского шарма.

Джессика одернула себя и мотнула головой, стряхнув нелепые мысли.

– Из твоих уст звучит как оскорбление.

Он возразил:

– Напротив.

– Отчего же ты удивился?

– Не самая безопасная профессия для женщины.

Джессика закатила глаза, сочтя причину притянутой за уши.

– Ага, рискую умереть со скуки! Но есть и плюсы.

Он откинулся на спинку и спросил:

– Какие, позволь узнать?

– В дамскую комнату нет очереди, – брякнула она и пожалела.

Кристофер на мгновение замер, надул щеки, а затем расхохотался, запрокинув голову. Она испугалась, что в мгновение ока станет центром внимания, но его заливистый смех потонул в рокоте толпы.

Кто-то захлопал в ладоши. Из двери в самом дальнем углу появился худощавый мужчина среднего роста. Ссутулившись, он неуклюжим шагом добрался до стола и отодвинул стул. Тот загромыхал железными ножками. Голова мужчины вжалась в плечи, он что-то пробормотал под нос и медленно опустился. Джессика с Кристофером переглянулись.

– Странный малый, – сказал Бейс, она кивнула.

Мужчина постучал в микрофон и прокашлялся. По залу поползли шепотки.

– Дамы и господа, мы начинаем пресс-конференцию по случаю грядущих выборов в Сенат штата Нью-Йорк. Встречайте! – С этими словами из той же двери появились охранники на подобие того, что Джессика встретила на входе. Оглядев присутствующих, один из них обернулся через плечо и кивнул.

Сенатор вышел к голодной журналисткой публике, широко улыбаясь, как будто улыбкой мог ее накормить. Джессика такое блюдо сочла диетическим.

Внутри нее возились червяки злости: на Экклберри, на Билла, на систему. Она хотела встать со стула и вывалить кучу вопросов, чтобы вскрыть настоящее лицо политика. Как говорил Билл? Невинность заканчивается там, где детство продается юности? Так вот Экклберри разменял и эту монету, причем давно.

Глядя на тучного мужчину, который переваливался с ноги на ногу вместе со своим животом, Джессика поморщилась.

– Теперь ясно, почему нужно столько охраны. Одного не хватит, чтобы прикрыть его тушу, – Кристофер с брезгливостью наблюдал за действом, сложив руки на груди.

Джессика кивнула в знак согласия.

– Как будто выносят чертов Грааль.

Тем временем сенатор уселся в приготовленное для него кресло, вынул из листочки нагрудного кармана носовой платок и вытер испарину. Было видно, что конференция для него такая же пытка, как и для сутулого человечка рядом с ним. На долю секунды Джессике показалось, что несчастный горбится не от физического недуга, а оттого, что взвалил на себя непосильную ношу консильери дьявола в сенаторском обличии.