* * *

Много легенд сложено об Александре Македонском. Что связывало древнего героя – завоевателя, повелителя Египта, Финикии, Сирии, Малой и Великой Азии с нашей местностью – Землей Ахилла? Мать Александра – Олимпиада – жрица Деметры, колдунья и «владычица священных змей», была божественно красива и мудра. Царь Филипп – отец Александра, храбрый вояка, балагур, любивший обильные попойки и развратных женщин, все же побаивался колдовских чар своей супруги. Шутя, он говаривал, что не хочет проснуться и увидеть рядом змею… Люди поговаривали, что Александр вовсе не его сын, но был зачат Олимпиадой в храме от одного из богов. Олимпиада сама потворствовала этим слухам, пытаясь возвеличить сына Александра. После победы при Херонее, Филиппа избрали военным вождем союза Эллинских государств, правда перед этим, он покинул Олимпиаду и женился на Клеопатре, племяннице вождя Македонии. Всю нерастраченную любовь свою Олимпиада посвятила Александру. Повзрослевший Александр, в шестнадцатилетнем возрасте влюбился в рабыню, привезенную с берегов нашего Эвксинского Понта (Черного моря). Свою роль в этом сыграло именно происхождение девушки, рожденной на Земле Ахилла, подвигами которого Александр бредил и считал своим предком. Ему думалось, что он встретил одну из легендарных амазонок. Высокая, красивая, светловолосая с длинной косой, голубоглазая девушка, с гордой осанкой выполняла черную работу не как рабыня, но как принцесса – воительница. Короткая туника, едва прикрывала ее прелести, и не оставила Александра равнодушным. Часто их видели вдвоем, в самых потайных углах обширных садов царского дворца в Полле. Александр живо общался с ней, не говорящей на его языке, быстро изучив достаточно много слов ее народа. Его интересовали жизнь и быт, ее воинственного племени. Как знать, быть может уже тогда, Александр мечтал захватить новые земли и повелевать народом ее племени, возвеличив при этом свою любимую девушку. В ней ему нравилось все – от внешней красы до непокорного гордого характера и смелости, умения рисовать и петь. Особенно его «вдохновляла» шуточная борьба. Она с легкостью, неожиданно применив известные только ей приемы, могла свалить с ног даже сильного воина. При этом окружающие хохотали до слез и подвергали поверженного ею противника насмешкам. Александр часто, ревниво перехватывал на нее вожделенные взгляды посторонних мужчин. Однако бурный роман их не затянулся долго. Олимпиада не допустила, чтобы непокорная рабыня всемерно овладела сердцем и душой Александра. По ее приказу девушку коротко остригли и отвезли в один из дальних городов Тессалии. Но всю свою короткую жизнь, Александр вспоминал, первую любовь и возможно это проявилось впоследствии в его лояльном отношении к ее родине – Северному Причерноморью. Со времён Геродота и до начала новой эры, Причерноморье от устьев Истра – Дуная до устья Борисфена – Днепра называлось «Землей Ахилла». Венгерские и молдавские летописи пятнадцатого века вскользь вспоминают о Килии – городе, основанном Александром Македонским, который этот город назвал Ахиллией. Хронисты не уточняют местонахождение Ахиллии. Многие знатоки биографии Александра Великого издревле утверждали, что поход против беспокойных скифов за Дунай совершил вначале, отец Александра, царь Македонии Филипп. Поход был неудачным – Филипп едва унёс ноги, и по наущению своей жены был убит гвардейцем царской охраны, вскоре после возвращения из страны скифов. В это время сам Александр готовился к завоеванию мира и позже, уже в качестве царя сам возглавил этот поход. Историк, философ, географ, мореплаватель Ариан в многотомном труде «Анабазис Александра Великого» считает, что за Дунаем, сам Александр, недолго задержался там. Плененных вождей и военных начальников всегда приводили Александру для беседы и разбора тактики, стратегии и их оценки состоявшегося сражения. Существует легенда о молодом скифском вожде из Ахилии предводителе скифской конницы, воевавшей на стороне персов против войска Александра Великого. Попав в плен к Александру, этот тяжелораненый и связанный воин ответил на вопрос Александра о поражении кратко – персы поплатились за неумение воевать! Имей я хоть половину царского войска, то за 2—3 месяца покончил бы с тобой! Вооружил бы свою конницу луками и обстреливал пехоту, на расстоянии выстрела не давая ей приблизиться на удар копья. А конницу мою от твоих конников, я защитил бы отрядом прикрытия. Так день за днем уничтожал бы твою пехоту, даже щитоносную и в строю. Александр в гневе воскликнул, что так, 2 века назад, предки этого скифского вождя победили персидского царя Кира и приказал убить этого «умного, смелого и опасного воина!» Немного истории: Об основании Александрии на месте степной столицы Дунайских скифов утверждения однозначны, да и город существует до сих пор. Об основании Ахилии достоверных сведений нет, а гидрология утверждает, что Килийское русло Дуная начало формироваться лишь спустя почти четыре века после скифского похода Александра. Как знать, может воспоминание о первой юношеской любви частично способствовало тому, что Северное Причерноморье оставалось вне сферы военной агрессии Александра Македонского и не испытало в связи с этим такого резкого перелома в своем политическом развитии, как страны Восточного Средиземноморья. Правда, стремление к мировому господству побудило Александра направить одного из своих военачальников – наместника Фригии Зопириона в 331—330 г. до н. э. с 30-тысячной армией против причерноморских греческих городов и скифских племен. Поход этот был неудачен: первый же осажденный Зопирионом греческий город – Ольвия оказал македонянам упорное сопротивление, а их армия была разбита скифами. Такая же неудача постигла и Лисимаха, попытавшегося в 292 г. до нашей эры, перейдя Дунай, присоединить к своей державе Причерноморские области. Лисимах потерпел поражение от многочисленного и воинственного племени гетов. Позже, ввиду более важных политических задач и борьбы за раздел наследства Александра, были забыты захватнические амбиции областей Северного Причерноморья, да и опыт двух походов показал всю сложность и риски подобного предприятия. Северное Причерноморье осталось независимым, но оно не могло не испытать изменений, произошедших во всем греческом мире. Эти изменения совпали с обострением социальной борьбы в независимых городах, и в самом Боспорском царстве. Кроме того, в греческих городах Причерноморья углубился кризис полиса, росли социальная дифференциация и массовое разорение рядового гражданства. Для движений в городах Северного Причерноморья характерны те же требования – кассации долгов и передела земли, что и для греческих городов метрополии. С особой остротой эти требования прозвучали в Ольвии в 331 г. до н. э., когда город был осажден Зопирионом. Ольвийская знать перед угрозой народного восстания должна была кассировать долги, предоставить гражданство проживающим в Ольвии иностранцам и дать свободу рабам, которые вступили в армию.