Зря они так разоткровенничались. Опять, говорит дед, выпендриваетесь. Самые умные, да?

Ответить вампиры не успели. Потому что с палящим без передыху дедом об особенностях трансильванского фольклора не особенно подискутируешь. Покончил, короче, дед с состоятельными вампирами – трансильванцами. Десять выстрелов – пять покойников. Пятьдесят процентов попаданий – неплохой результат, если учесть, что вампиры довольно резво летали по хате, пытаясь уклониться от серебряной картечи.

Довыпендривались, говорил народ, весело растаскивая по дворам вампирские пожитки. Люди у нас, надо отдать им должное, простые, не брезгливые.

Одно слово – мародеры.

Претензий к деду было сравнительно немного. Сетовали только, мол, целиться надо получше. Потому как много ценного барахла было перепорчено. Особенно насчет дедовой меткости волновался скотник Пантелей, которому досталось дырявое вампирье ведерко.

– Ты, Афанасий, смотри куды пули-то летят…

– У меня, скотник, не пули. У меня, скотник, картечь, – просветил животновода дед.

– Ну картечь… Какая, хрен, разница!..

И мародер Пантелей по-дружески так, как ему казалось, мило улыбнулся. Напрасно, ох, напрасно скотник пасть свою клыкастую ощерил. Дед попросил мародера-неудачника задержаться на секундочку, сходил в дом, зарядил обрез.

Внимательно посмотрел на гравюру Гюстава Доре „Наказание за непочитание Господа“. Тяжко вздохнул. Подумал чуток, захватил автоматный патрон, залез в заветный сундучок и достал несколько серебряных картечин.

Затем крайне доходчиво довел до крестьянина Пантелея две вещи. Третью не получилось.

Итак.

Во-первых.

Дед показал разницу между пулями и картечью.

– Вот вишь, козел, это автоматный патрон, а востренькая штука спереди – это пуля. Так? А вот серебряные шарики – это моя картечь. Усек разницу, вампир навозный?

Навозный вампир Пантелей на удивление все быстро усек. Сглотнул, кивнул. И стал потихоньку пятиться к воротам. Не успел.

Ибо тут же дед довел до скотника вторую позицию: показал, что стреляет быстро и метко, то есть смотрит, куды картечь летит.

Последнее же, что безуспешно попытался довести до животновода дед.

– И нечего всяким скотским вампирам немытые клы-чищи на моем дворе скалить!

Эта фраза, как вы понимаете, была обращена к навсегда глухому трупу вампира, и Пантелей ее не слышал. В педагогическом плане эти слова кое-кому могут показаться совершенно безрезультатной дичью.

Но. Тем не менее. С того дня никто в дедовом доме зубов не щерил и каких-либо претензий к качеству намараде-ренного добра не предъявлял.

К зачистке родной деревни дед подошел серьезно. Сразу было видно: учеба у лучших истребителей нечисти не прошла даром. Напрасно вампиры, оборотни и прочие отбросы потустороннего мира пытались заморочить деду голову, доказывая, что они тут не при чем.

– А кто тогда при чем? Понтий Пилат? – задавал дед свой любимый риторический вопрос и нажимал на курки.

Во время редких минут отдыха дед ходил с этюдником в лес, писал пейзажи.

Итак, население деревни неуклонно сокращалось. Количество же имущества и прочего добра оставалось прежним. Ведь деревня – система закрытая. Меньше народа – больше кислорода. Именно поэтому благосостояние остававшихся в живых неуклонно росло. Это, собственно говоря, и явилось причиной, благодаря которой о дедовых зачистках местные власти узнали несколько поздновато, когда уже полдеревни было перебито.

Стуканул же на энергичного инквизитора новый староста. Этому аристократу, видите ли, ни к чему тридцать пар лаптей. Ему по статусу новый мотоцикл положен. А новый никак не выходит, потому что Афанасий во время налетов первым делом транспортные средства у нечисти из строя выводит, чтоб не ускользнули, значит. С этой жалобой он и заявился в районное управление полиции. Нельзя ли, мол, чуточку скорректировать ход проведения антивампирских мероприятий? В долгу староста клятвенно обещал не остаться и все время многозначительно подмигивал дежурному.