– Все бы ничего, приятель, – спокойно ответил он, – да вот только сами-то вы тоже далеко не бессмертные.

Кровосос протянул руку, когти угрожающе выгнулись, Анж выстрелил. Кисть разлетелась на куски, тварь взвыла, корчась на земле.

– Я конечно не знаю, что вы за уроды такие. Как вас правильно называть и откуда вы вообще взялись.

Упырь поднял здоровую руку, теперь уже защищаясь. Анж ликовал. Он снова выстрелил, лишив раненного последнего набора когтей.

– Но одно я знаю точно. Если вас разорвать на куски, вряд ли вы соберетесь заново.

Он наступил кровососу на горло, тот захрипел и громко щелкнул зубами. От этого звука по коже у Анжа пробежали мурашки, внутри похолодело. Взяв себя в руки, он нацелил дробовик твари в лицо.

– Ну а в чем сомневаться уж точно не приходится, так это в том, что без головы вы не живете.

Выстрел прогремел, отдавшись звоном в ушах. Как будто ставил точку в одном из этапов этой ночи, которая все никак не думала кончаться. Бледное лицо упыря исчезло, на его месте появилась черная дыра, разлетевшись месивом из темной крови и костей. Макушка черепа откатилась в сторону. С чавканьем брызнули на землю мозги, от которых смердело тухлятиной, плесенью и слежавшейся гниющей листвой. Анж отшатнулся от ударившего в ноздри смрада, его чуть не вырвало. Обезглавленное тело дернулось, выгнулось дугой и осело. Затихло.

Анж выдохнул, опустил дробовик и вернулся к машине. Останки черного автомобиля тихо догорали у него за спиной. Фургон стоял притихший, будто устал до изнеможения. В проеме открытого багажника сидел, свесив ноги на асфальт, круглолицый «чистый». Его побледневшая осунувшаяся физиономия тускло белела в темноте. Анж даже удивился, увидев его, потому что считал заложника мертвым. Но подойдя ближе, понял, что тот уже совсем не жилец. Жизнь держалась в нем на волоске. Белая рубашка и перед пиджака были густо залиты кровью, он не мог даже ровно сидеть, его шатало из стороны в сторону. Сколько ценной крови пролито, подумал про себя Анж, кровососам это бы не понравилось.

Но еще больше Анж удивился, когда понял, что круглолицый плачет. Дрожащими руками он размазывал по лицу невидимые слезы, все больше пачкая его кровью и грязью.

– Ах ты ублюдок, – всхлипывал круглолицый. – Что ты наделал?..

– Что и должен был. Убил засранцев, которые перешли мне дорогу.

– Тебя это не спасет… ты труп, как и твой босс Фануччи…

– Что я труп ты говорил мне час назад. Однако я все еще стою перед тобой и труп не я, – Анж махнул в сторону пожара, – а они.

– Ты ответишь… Фануччи ответит… все вы… ответите… грязные макаронники…

– Это я тоже слышал. И еще вот какая у меня возникла мысль – пожалуй не надо больше связывать меня с Фануччи. Старик меня здорово подставил со всем этим дерьмом, и я думаю кардинально пересмотреть условия своего с ним контракта.

– Ты ответишь, – в предсмертном бреду стоял на своем круглолицый, – мои бледные Господа уже идут за тобой… тебе не уйти, они все знают… они чувствуют твой запах… и поверь мне, как бы ты не хорохорился… твой запах тебя выдает… ты весь провонял… страхом… ты и твой приятель…

Анж ухмыльнулся. Улыбка получилась плохой, зловещей. Анж знал это и часто этим пользовался. Эту улыбку часто видели его враги перед смертью.

– Слышишь, Джонни? Наш пассажир говорит, что мы с тобой боимся!

– Угу, – отозвался Джонни, который не выходил из-за руля.

Анж поднял дробовик и ткнул дулом круглолицему под подбородок.

– Ну а раз уж ты завел речь про своих господ или как ты там их называешь, то расскажи-ка мне, где их искать?

Круглолицый харкнул и сплюнул кровью себе на грудь, длинная темная нить свесилась у него из уголка рта.