От храброй дружины к православному воинству
Для исследования изменений, происходивших в словесности, мы возьмем ряд текстов одного жанра и проследим, как трансформировался этот жанр на протяжении полутора столетий. Эти тексты – «Слово о полку Игореве» (1187), «Повесть о разорении Рязани Батыем» и «Житие Александра Невского» (рубеж XIII и XIV вв.). Все они принадлежат к жанровой традиции воинской повести. Воинская повесть – один из старейших жанров средневековой русской словесности. Его корни уходят в устный героический эпос, в сказания о подвигах героев и князей. В XI—XII веках эти сказания вошли в состав «Повести временных лет». А позже воинские повести стали существовать как самостоятельные произведения, бытуя в рукописных сборниках. Изменения жанра воинской повести отражают перемены, с течением времени происходившие в русской словесности.
В «Слове о полку Игореве» доминирует устнопоэтическая стихия. Она проявляется в характере используемых средств образной выразительности. Обильные эпитеты и сравнения «Слова» почерпнуты из мира природы: Боян – «соловей», Всеволод – «буй-тур», поганый половчин – «черный ворон». Ярославна сравнивается с кукушкой, Игорь – с горностаем, с белым гоголем, Всеслав – с лютым зверем, половцы – с барсовым гнездом. Перечисленные средства передают характерную для народного сознания связь мира природы и человека. Интенсивно используются постоянные эпитеты, также характерные для фольклора: «сизый орел», «синее море», «стрелы каленые», «красные девки», «кровавые раны», «студеная роса». Битва уподобляется посеву, пиру, молотьбе. В «Слове» фигурируют старые языческие боги, мифология которых была очень сильна в широких массах простого населения. Эти боги не чужды воинам-славянам, которые именуются «Даждьбожьими внуками». Автор «Слова» соединяет славян с их божествами связью родства.
Однако в «Слове» используются и приемы книжной речи. «Слово» оформлено книжно-риторическим зачином. Известнейший образ зачина, в соответствии с которым Боян «возлагал вещие персты на живые струны», является общим местом средневековой книжности и относится к фигуре царя-псалмопевца Давида. В текст вводятся риторические вопросы и восклицания, в том числе повторяющиеся: «О, Русская земля! Уже ты за холмом»; «А Игорева храброго полку не воскресить!» Имеются обширные фрагменты монологической речи: таково «золотое слово» Святослава. Используются сюжетообразующие диалоги: таков диалог Гзака с Кончаком, в котором беседующие на глазах читателя решают, как поступить с пленником. Наличие этих книжных приемов наряду с устнопоэтическими чертами делает «Слово о полку Игореве» ранним образцом сближения традиций письменного и устного слова.
Более поздний текст, «Повесть о разорении Рязани Батыем», усиливает это сближение. Опора данной повести на героический эпос проявляется в характерных эпизодах (например, в обращении князя к дружине перед битвой); в использовании приема гиперболы («один рязанец бился с тысячей, а два – с десятью тысячами»). Такие эпизоды и образы существуют как готовые «формулы», механически переходящие из произведения в произведение одного жанра. «Воинский быт древней Руси выработал весьма устойчивую и развитую систему традиционных формул» устного происхождения: книжник «вынужден был прибегать к таким формулам, так как создавал описание битв много лет спустя, основываясь на устных преданиях».
Конец ознакомительного фрагмента.