Дописала строчку. Поставила точку. Нажала несколько раз для точности на фиолетовую «дискетку» в левом верхнем углу. Мечтательно улыбаясь, поглаживала теплую поверхность компьютерного алфавита еще с минуту. Неохотно поставила незакрытый ноутбук на прикроватную тумбочку и закуталась в одеяло.

Серебристый лунный свет тоненькой дорожкой разлился от окна почти до самой кровати. Отблески настенного светильника потянули к нему свои мерцающие лапки. Дотронулись, отскочили, словно играя. Девушка вытянула руку из-под одеяла, дернула за выключатель. Стало почему-то еще светлее. Это луна теперь уже почти всем своим блином заглянула в комнату. Вставать задергивать шторы Есении было лень. Поэтому она поглубже зарылась в мягкое одеяло.

Где-то под потолком жужжал комар. На улице в темной подворотне соседнего дома перебирали гитарные струны. Хрипловатый нетрезвый мужской голос вытягивал: «Все идет по плаааанууууу…». Женские посмеивались и подпевали. У круглосуточного супермаркета за углом скулила оставленная хозяином у двери собака. Чуть дальше, на парковке, на одной из машин сработала сигналка. А на набережной кто-то бархатным речитативом декламировал стихи. Странные такие. Больше похожие на заклинание. Уже засыпая, Сенька подумала: «Нафантазировалась…».

***

Солнышко так светило, что ресницы уже грозили сплавиться и слипнуться. «Надо было все-таки задернуть шторы, – сквозь сон вспомнила Сенька. Рукой попыталась заслониться от наглых лучей. Второй – подтянуть одеяло, но нащупать его не смогла. – Упало что ли?».

Девушка разлепила веки. Ахнула и резко села. Потрясла головой, освобождая сознание от облачков сна. Похлопала большими глазами. Ущипнула себя для надежности. Нет, не снится. Она сидела на большой кровати в совсем незнакомой комнате. Обшитые деревом стены местами покрывали ковры с удивительными узорами. Вот, на одном – стая гончих уже почти затравила оленя. Его передняя тонкая нога подкосилась, стеклянные глаза сковал страх. Он выставил вперед рога – единственное оружие и надежда на спасение. Но, кажется, еще секунда – и собаки в клочья разорвут жертву. С острых желтых клыков капает слюна, разгоряченные забегом мышцы перекатываются под лоснящейся на солнышке шкуре. Сумасшедший взгляд никуда уже не отпустит Бемби. Сенька вздрогнула.

На втором ткацком шедевре рыцари в доспехах скрестили копья. Кажется, их скрежет пробирал до костей. Под забралами не видно было лиц, но девушка была уверена – вот этот, справа, ликовал от скорой победы. А вон тот с синими башенками на гербе чувствовал поражение в два хода. Кони в лохмотьях пены куда-то неслись во весь опор на третьем полотне. Мощными шеями тройка продиралась сквозь зеленые заросли. Под копытами вороного хрупнула ветка. Чалая испугалась и прыгнула в кусты. Оттуда выскочил заяц наперерез третьей, снежно-белой. Сенька залюбовалась ковром. Ниточка к ниточке. И не скажешь, что выткали чьи-то умелые руки. Словно живые. Еще чуть-чуть и заржут.

Девушка перевела взгляд на левый угол комнаты. Там стоял резной туалетный столик с кучей шкатулок, баночек, скляночек и навесным овальным зеркалом. В противоположном – высокий платяной шкаф. Пол тоже устилал ковер. Сенька спрыгнула с кровати. Босыми стопами зарылась в густой мягкий ворс. Хотела попрыгать, но вместо пижамы с миленькими бледно-розовыми цветочками на ней оказалась длинная белая кружевная сорочка. Есения запуталась ногами в полах неожиданного одеяния и с грацией бегемотихи в разгар брачного периода полетела вниз. Едва успела затормозить локтями и ладошками, чтобы не пропахать шерстяную поверхность носом, но лбом все же слегка приложилась.