-Скотина!– бросил он напоследок.-Идиот! Чтобы духу твоего в фирме больше не было.

 А утром всем коллегам и знакомым на почту, с неизвестного адреса, пришло сообщение: "Дмитрий Пятаков скоропостижно скончался. Похороны в среду. Сбор в 10.00 у морга энской больницы".

 -Тьфу!– сплюнул начальник Редькин.-Одни проблемы с этим Пятаком. Надеюсь, последние.

 Но делать нечего, нельзя же не исполнить последний гражданский долг даже по отношению к чудаку.

 В среду весь коллектив фирмы с венками и цветами собрался возле морга. Но в указанное время никакого движения там не наблюдалось. Стали звонить в дверь. Из неё появилось непонятного пола существо в грязной беретке и мятом халате.

 -Вам чего, граждане?

 -Не чего, а кого. Мы за телом Дмитрия Пятакова. Есть такой?

 -Здесь всяких полно. Мрут как мухи. Кризис. Колбаски ливерной купить теперь невозможно, одной капустой закусывать приходится.

 -Не обидем,– выступил вперед начальник Редькин.– Где труп?

 -Гроб с собой принесли или здесь приобретать станете?– в свою очередь поинтересовался работник морга.

 Петр Захарович отсчитал требуемую сумму на приличный гроб. Нельзя же дешевым позориться, все же солидная контора.

 Деньги исчезли в кармане халата, после чего существо пошло за амбарной книгой, долго водило пальцем по желтым страницам.

 -Нету. Наверное, Колька сменщик не записал. Он как с утра глаза зальет, совсем невменяемый. Покойника должно быть уже на кладбище свезли.

 -Как же так? Пятаков только в понедельник умер.

 -Правильно, а сегодня что?

 -Среда.

 -Ну. Говорю же, мрут как мухи, девать некуда. Идите на погост, граждане, там и найдете свой труп. Да домовину вашу не забудьте, мне она без надобности раз уплачено.

 Так с гробом и потащились на указанный погост, благо находился он недалеко, за два квартала от больницы.

 Собирались обратиться в кладбищенскую контору, но у ворот увидели большой плакат, на котором было написано: "Дмитрий Пятаков, 15 участок, могила ? 17".

 Пошли туда, увидели свежий холмик с табличкой "Горохова В.К."

 -Здесь тётка какая-то,– сказал знакомый Димы.

 -Видно, братская могила,-догадался другой.-Кто ему табличку-то ставить будет? Один-одинешенек.

 -Да-а,– тяжело и скорбно вздохнул Редькин.-Вот же жизнь наша. Был человек и нету. Одна глиняная горка. Куда же гроб-то теперь девать?

 -Отнесем в контору, пригодится,– сострил кто-то.

 На эту шутку никто не рассмеялся.

 И тут, господа, что-то внутри меня щелкнуло. Я сначала и не понял что. А потом вдруг вспомнил- почерк-то на табличке, что стояла у кладбищенской конторы, Димкин. Ну точно, видел однажды, как он писал заявление на материальную помощь. Конечно, я никому ничего не сказал.

 Петр Захарович произнес над могилой проникновенную речь, от которой сам немного прослезился. А потом пили в каком-то кабаке до черного дыма. Все вспоминали Диму самыми добрыми словами, говорили каким отзывчивым, умным, но неординарным он был. Да, неординарным, но все гении такие, этим они и отличаются от серой, безликой массы. И как пуста теперь без него земля.

 Утром меня вызвал Редькин. Мы обсуждали с ним текущие дела, когда в широкое окно кто-то постучал. Кабинет начальника находился на первом этаже, хотя многие руководители всегда стремятся забраться повыше. Но Петр Захарович страдал акрофобией- боязнью высоты.

 Да, господа, в окне улыбалась физиономия Димы Пятакова. Он показал язык, состроил руками рожки и исчез. Ну я, понятно, не очень удивился. А вот Редькин схватился за сердце и от ужаса закричал на всю контору. Я тут же достал из шкафчика бутылку коньяка, влил в начальника полстакана. Он хрипел и булькал: