На примере нашего колхоза ясно видно – какая же великая роль принадлежала нашим женщинам – труженицам в годы войны и после её окончания в поле и на производстве. Много фильмов создано об этом, но не надо ходить в кино, я это видел каждодневно у нас в колхозе, более того, очень часто была слышна не только женская речь, но и песни, где они трудились или отдыхали. В те годы в каждой деревенской семье было немало детишек, так называемое «поколение детей войны», и этому поколению довелось строить «развитой социализм». Страна быстро восстановила разрушенное войной хозяйство, приложив при этом немало усилий. Родители мои были активными участниками во всех делах вместе со всей страной.

Мой отец, Иван Александрович Тараканов, 1906 года рождения. В их семье в деревне Патерево было семеро детей: три мальчика и четыре девочки. В феврале 1918 года папа моего отца, мой дед Александр, умер от брюшного тифа, а через две недели и его мать, моя бабушка Александра, тоже ушла из жизни по той же причине. Умирая, она сказала детям дословно следующее: «Ну, дети, вы еще немножко поживёте, там пуд ржи еще остался».

Можно представить сложность ситуации – старшей девочке 14 лет (моя тётя Настя), моему отцу 12 лет, а младшему мальчику Петру – всего восемь месяцев. Отец рассказывал, как они выживали. Особенно трудно было с малышом, надо было выкормить его, грудного молока, конечно, не было. «Нажуём хлеба, завернём в тряпочку, свяжем её, как соску, и даём ему сосать». И ведь выжили, все выросли, были грамотными, в последующем создали свои семьи. Конечно, они помогали друг другу. Имеющиеся родственники, дядюшки и тётушки, как могли, видимо, помогали. Да и советская власть, хотя и молодая, без внимания не оставляла. Мой отец некоторое время «служил в мальчиках» в Норском Посаде, там был обучен сапожному мастерству, посещал школу в Норском, был грамотным, знал арифметику, алгебру, геометрию, рисовал, играл в шахматы. Впоследствии получил профессию дорожного мастера. Особенно хочу отметить то, что отец был профессиональным сапожником, он мог шить сапоги, ботинки, сандалии, туфли, при этом колодки для обуви и деревянные гвозди изготовлял сам, кроме этого он был хорошим столяром.

Военную службу наш отец проходил на Камчатке, в пограничных войсках. Как писал в стихотворении мой двоюродный брат Владимир Иванович Дуденков:

После службы в Красной армии отец некоторое время трудился председателем Некрасовского сельского совета, то есть сельсовета, на землях которого был наш колхоз «Страна Советов». В последующем он работал дорожным мастером при строительстве дороги Ярославль – Москва на участке Петровск – Переславль-Залесский в районе деревни Осокино. Ныне, проезжая на своём автомобиле эти места, всегда вспоминаешь своего отца – это он строил.

В начале войны отец возглавлял бригаду по строительству укреплений вокруг города Ярославля для отражения на случай прорыва гитлеровцев. Была у него застарелая болезнь – язва желудка, трудное детство давало знать о себе, поэтому на боевом фронте ему не пришлось участвовать. После трудового фронта до конца войны отец трудился на Константиновском нефтеперерабатывающем заводе (НПЗ) им. Д. И. Менделеева по профессии бондаря.

Меня всегда удивляла в моем отце особенность его характера – это неторопливость, какая-то степенность, умение слушать собеседника, он никогда не ввязывался в ссоры, был таким добрым, что к нему как-то всегда тянулись люди. Деревенские мужички приходили побеседовать, вместе покурить или попросить гвоздей, чтобы что-то починить, позаимствовать табачку или узнать «нет ли бражки для опохмелки». Сам же он по таким вопросам никогда ни к кому не обращался и не ходил. Его всегда называли по имени-отчеству, а наиболее близкие товарищи звали его просто Ванюк. Характерно и то, что около моего отца частенько вилась соседская детвора. Сколько себя помню, с детства у нас всегда были коньки и лыжи, которые отец мастерил сам, используя доски от старых бочек, носы загибал, распарив их в бане.