Лунный дракон лениво пошевелил хвостом и зевнул, открыл огромные серо-голубые глаза. Прошло так много времени с их последней встречи, что Хранитель забыл, как прекрасно это существо.

«Приветствую тебя, Учитель», – Данте заговорил с ним мысленно. Так они общались раньше.

«Здравствуй, маленький Иллингтон».

Хранитель улыбнулся. Лунный дракон называл его так, когда они проводили время бок о бок почти каждый день. Вряд ли его Учителя что-то изменилось с тех пор.

«Я искал встречи, маленький Иллингтон, – мягкий и глубокий голос приятно разливался в голове у Данте. – Твои дела мне всегда были известны, и ни разу не видел я повода вмешаться. Достойно встречал ты то, что предлагала тебе судьба. Но теперь грозит тебе опасность».

«Спасибо за заботу, Учитель. – Данте поклонился. – Но тебе ведь известно, что я, как Верховный Хранитель, не умру раньше, чем мой сын родится, вырастет и будет готов занять мое место. Так в чем же твое предупреждение?».

Дракон немного встряхнул затекшими крыльями, и белесые мутные от времени глаза вновь воззрились на Данте.

Голос Учителя вновь зазвучал в его голове будто тихая песня.

"Граница размывается, маленький Иллингтон. Навь и Явь близки, как никогда. Дыры в пространстве растут, и темные существа из Нави проникают в твой мир. Много веков подряд твои предки успешно хранили баланс. Вечно  весам суждено покачиваться то в одну, то в другую сторону. Но сейчас черная чаша тянет к земле. Мы ждали Лионеля, несущего свет. Он был послан, чтобы вернуть равновесие. Но он пришел и встал на сторону мрака, ибо заблудился и потерялся. Тянет к земле темная чаша. Едва брезжит свет на противоположной стороне. И ты, маленький Иллингтон, тот человечек, который балансирует на перекладине между Светом и Тьмой. Много трудностей ждет тебя. Не поскользнись, не упади в одну из чаш."

Данте улыбнулся слегка недоверчиво. Как мог Лунный дракон предположить, что Верховный Хранитель перейдет на сторону Тьмы? Это даже не столько обидно, сколько абсурдно.

– Учитель, – забывшись от нахлынувших чувств, Данте заговорил вслух, – я предан своей матери, богине Онори. Тебе ли не знать – ничто не заставит меня перейти на другую сторону.

Дракон медленно покачал головой.

"Ты служишь балансу, Хранитель Иллингтон. И только ему. Я лишь прошу тебя помнить это. Возможно, мысль о балансе спасет тебе жизнь в недалеком будущем. Тогда, когда откроется тебе страшная тайна".

"Что ты хочешь этим сказать?" – отчетливо произнес Данте, не открывая рта.

"Лишь то, что ты услышал", – прошелестело в голове.

Могучие крылья расправились. Вишневые лепестки сползли вниз по белой чешуе. Поднялся ветер от мощных взмахов, и Дракон развернулся. Ни говоря больше ни слова, он улетел. А Данте проводил его задумчивым взглядом.

      Хоть он и был весьма озадачен этим разговором, полет дракона заворожил его.

– Что он имел в виду? – спросил Данте часом, а может и днем  позже у Онори. – Будто мне неизвестно, что все мы служим балансу. И что за страшную тайну он имел в виду?

Прекрасная богиня лишь пожала плечами.

– Лунный дракон очень мудр. Даже я не всегда могу его понять.

Они прогуливались по небесному загону. Здесь резвились молодые облачные лошадки. Некоторые из них были маленькие, белые и пушистые, похожие на пони. Другие были серыми и тяжелыми. Дождевые лошади. Когда их выпускали из загона, то в Нави начинался ливень.

До рождения Данте любил скакать верхом по небу и помнил имя каждой особи, но сейчас эти ненужные сведения стерлись из памяти.

       Зато его сын бежал впереди него и Онори, то и дело с разбегу обнимая то одну, то другую лошадку за шею. Он был уже весь мокрый, все же это облака, но его, разумеется, такие мелочи не заботили.