Серые Мастера явно опешили оттого, что кто-то со всей дури мчится на них из темноты.

           И так же отчаянно Марко и девчонка скрестили с Мастерами оружие, лупя по вражеским мечам со всей силы, но не пытаясь никого проткнуть насквозь.

– Трое твоих, трое моих, – справедливо поделила Лина-Лин.

– Четверо моих, двое твоих! – кинул ей Марко, размахивая мечом.

           И услышал ее смех.

– Один твой, пятеро моих! – весело заявила она, и голос ее потонул в лязге оружия.

           С искренним удивлением Марко увидел, как легко уворачивается девочка от ударов, и как продуманно наносит их сама. Он узнавал манеру Джениуса вести бой. Но только акцент был сделан не на силу, а на ловкость.

         Лина-Лин иногда выдыхала с криком во время сильных выпадов. Видно, это помогало ей не только запугать противника, но и вложить больше мощи в удар.

             На самом деле, единственная сложность заключалась в том, чтобы не убить их.

– Да в конце концов! – с этими словами Марко кинул меч, схватил двоих монахов за волосы и со всей силы столкнул их лбами.

Они упали. Один из них потерял сознание. Другой пополз с завидной быстротой в сторону дороги.

Лина -Лин, заметив этот маневр, огрела своего противника эфесом шпаги по голове, а второго в этот же момент со всей силы пнула между ног так, что он согнулся пополам.

          Все это произошло настолько быстро, что оставшиеся двое бросились бежать.

          Марко торжественно направился к костру.

– Ммм, суп почти сварился, – сказал он, заглядывая в котелок.

– А ты говоришь – «готовь, женщина», – улыбнулась Лина-Лин. – Зачем, если можно отобрать еду у мужчин?

– Эй, вы ничего не забыли? – из темноты послышался голос Джениуса.

          Он еле шел, с трудом наступая на левую ногу. Марко кинул крышку котла и бросился к другу, чтобы поддержать его.

– Пошли, дорогой, мы тебя перевяжем и накормим благословенным монашеским супом, – успокаивающе сказал Марко, принимая  часть веса Джена на себя.

– Давайте оттащим этих троих к дереву и свяжем, – предложила Лина-Лин, все еще не проявляя никакого сочувствия к брату.

            В свете костра Марко заметил кровь на его разодранном сапоге. Он аккуратно помог другу присесть на бревно и порылся в заплечном мешке в поиске тряпки, чтобы перевязать рану.

– Лина-Лин, может ты что-то хочешь мне рассказать? – спросил Джен голосом, не предвещающим ничего хорошего.

– Нет, – невинно пожала плечами девочка.

– За один вечер я умудрился сначала отбить палец, а потом и вовсе чуть не лишился ноги. С чего бы это?

           Марко не слишком понимал, что его друг имеет в виду. Он молча наклонился к поврежденной ноге, и под сдавленный стон Джена стянул его порванный сапог. Крови было многовато. Он обмыл стопу изъятой у  Серых Мастеров святой водой и полил сверху их же элем. Ушибленный палец тоже начал опухать.

– Лина-Лин… – снова угрожающе произнес Джениус, едва справившись с приступом острой боли.

– Чего ты от меня хочешь, Лапуля? Одуванчик, скажи ему, что просто было темно.

– Я не хуже тебя вижу в темноте, Кошка, – сквозь зубы выдавил Джен.

          Марко с удивлением глянул на друга. Насчет его сестры он уже ничему не удивлялся, а про  способность напарника видеть в темноте он только догадывался. Он теперь припоминал, что когда им приходилось двигаться ночью через лес, Марко едва поспевал за приятелем. Значит, у него и правда сегодня светились глаза, хоть и не так сильно, как у Лины-Лин.

– Ты опять сделала это. Так? – тем временем продолжал Джениус.

            Его сестра помолчала немного, потом нервно поднялась.