Первым с кузова грузовика спрыгнул Михаил Иванович, за ним батько. Они помогли спуститься на землю Володе, Оле и Любе. Батько открыл кабину машины, вытащил из нее Ваню, взял на руки Аню и помог спуститься маме.

– Ну, вот мы и приехали, – сказал Михаил Иванович. – Вон тот вагон, – он указал на вагон, который находился в нескольких метрах от грузовика, – будет ваш. Сейчас давайте быстро разгрузим машину, и вы потихоньку потом все вещи перенесете в вагон.

Все дружно взялись разгружать кузов машины. Когда разгрузку закончили, Михаил Иванович засобирался снова в дорогу.

– Переместить вещи в вагон вам помогут рабочие, сейчас они подойдут. А я уеду за другой семьей, мне надо сегодня сделать еще две ездки. Размещайтесь.

С этими словами он сел в кабину грузовика и уехал за новыми семьями переселенцев.

Вскоре подошли двое рабочих и начали загружать вещи в вагон. Ваня тоже хотел залезть в вагон, но один из рабочих его туда не пустил.

– Малец, – сказал он, – посиди пока в сторонке. У тебя еще будет время для вагона, еще надоест, не мешай работать.

Ваня обиженно отошел к маме, которая показывала грузчикам, что, за чем, в каком порядке заносить в вагон.

Ване стало скучно, все были заняты работой. Он с любопытством стал разглядывать все вокруг. С другой стороны рельсового пути стояло большое здание вокзала, там ходили люди, с черной тарелки на здании раздавался женский голос. Ваня никогда еще не видел и не слышал такого радио. Голос о чем-то громко говорил. Ваня не совсем понимал, о чем он говорит, но было ужасно заманчиво подойти поближе и, может быть, увидеть, кто там прячется за этой тарелкой. Ваня перешел железнодорожный путь и подошел к зданию вокзала.

– Дядя, – обратился он к мужчине в шинели, – а где эта женщина спряталась, которая говорит в тарелке?

Мужчина улыбнулся в усы.

– Это, брат, не просто тарелка, это радио. А женщина далеко спряталась. Сидит в теплой комнате, наверное, чай пьет и рассказывает всем, когда поезд прибудет, когда отправится и даже кто потерялся. Ты случайно не потерялся? – спросил мужчина.

– Нет, – ответил Ваня, – не потерялся, вон мой батько и мама. А эта тарелка говорит так, как в кино?

– Что-то вроде этого, – ответил мужчина. – Ты извини, брат, мне пора идти.

Мужчина забросил на плечи какой-то узел и зашагал по перрону.

Ване вдруг вспомнилось, как он с другими пацанами прятался в сельском клубе под скамейками перед показом кино, которое привозили из Сарн почти каждую неделю. Киномеханик, дядя Вася, вечно улыбающийся парень, обилечивая зрителей, делал вид, что он не видит лежащей под скамейкой притаившейся ребятни, у которой, конечно же, денег не было на билет. Включался проекционный аппарат, и они выползали из-под скамейки и завороженными глазами смотрели на это чудо – кино. Ване особенно нравилось кино о Чапаеве, как он лихо скакал на коне, разгоняя беляков. Первый раз, когда Чапаев показался на экране, скачущим на коне, Ваня испугался, что он сейчас с экрана промчится по залу клуба, и спрятался снова под скамейку. А когда Чапаев тонул, он плакал. Ему было жаль Чапая, такого храброго и мужественного командира.

– Ваня, – вдруг услышал он голос мамы, прервавший его воспоминания, – ты куда ушел? А ну-ка быстро возвращайся!

Ваня снова перешел железнодорожный путь и подошел к своему вагону. Вещи уже были погружены, и мама, установив на какую-то треногу казан, варила в нем картошку.

– Кто тебе разрешил уходить? – строгим голосом спросила мама. – Потеряешься, уедем без тебя.

– Не потеряюсь, – ответил Ваня, – меня найдет тетя, которая сидит в радио, вон в той черной тарелке.