– И как из нее выпутаться?
– Не надо выпутываться. Расскажи, как все было. Расскажи, как ты застукал свою любовницу с Баяновым, как он издевался над тобой, вымогал у тебя деньги. Было такое? – Вадим смотрел на меня неподвижным, будто замерзшим взглядом.
– Ну, было.
– Ты пил с ним, но не напивался. Это важно. Ты должен помнить, как ударил его ножом. Как ударил и за что. Это очень важно. Если признаешь свою вину, будет следственный эксперимент, и ты должен будешь показать, как все было…
– Но я не помню!..
– Ничего, я помогу тебе восстановить картину. И следственный эксперимент подтвердит твою вину.
– Но я ведь не убивал!..
– Убивал! – ничуть в том не сомневаясь, отрезал Вадим. – Я это знаю точно, поэтому ты не думай, что я предлагаю подлог. Нет, я всего лишь помогаю тебе щадящий вариант. И только потому, что знаю, кто такой Баянов. Будь он законопослушным гражданином… В общем, давай без лирики. Если ты согласен признать свою вину, то я помогу тебе смягчить ее. Если нет, попадешь на умышленное убийство, это до пятнадцати лет. А если навесят отягчающие, уже «двадцатка» или даже пожизненное. А отягчающие обстоятельства на трупе. Восемь ножевых ран – это можно классифицировать как особую жестокость. Но если без жестокости, то пятнадцать лет – это немало, согласись.
– Да это вся жизнь, – через силу выдавил я.
Нетрудно было догадаться, какой она будет, эта жизнь. Изолятор, суд, тюрьма, этап, зона – такая вот жизнь после смерти. После моральной смерти, которая запросто могла перейти в стадию физической. Нарвусь где-нибудь в камере на урку вроде Баяна, и насадят меня на нож…
А может, лучше самому в петлю? Эта мысль вдруг показалась мне заманчивой. Раз – и все проблемы решены…
Но тогда меня похоронят, и мое тело будут пожирать кишмя кишащие черви… Может, лучше все-таки сдаться и списать убийство Баянова на состояние сильного душевного волнения? Три года все-таки не так страшны, как вечность…
Глава 6
Тюрьма тюрьмой, а обед по расписанию. Аппетита особого не было, но мой организм уже настраивался на борьбу за выживание. А в этой борьбе свои правила. Например, если есть возможность поесть, обязательно сделай это. Хотя бы потому, что ужина может и не быть… Поэтому я оживился, когда за дверью послышалось движение. На допросе я уже сегодня был, прогулка будет ближе к вечеру, значит, побеспокоить меня собираются, чтобы накормить.
Еда в изоляторе невкусная, но, как мне объяснили, по сравнению со следственным изолятором здесь чуть ли не ресторанная роскошь. Еда сюда шла из гражданской столовой, где готовят для обычных людей, а не арестантов. В тюрьме готовят совсем по-другому, и продукты там далеко не те…
В принципе, не так уж и плохо было похлебать столовского борщеца с ложкой сметаны в нем…
Дверь открылась, и в камеру зашла Варвара. Вот уж кого я не ожидал здесь сейчас увидеть, так это ее.
Разумеется, Варя знала о моем аресте. И вещи мне в камеру еще позавчера передала. Но о свидании речи пока не было… Да и захотела бы она со мной видеться после того, что произошло?
Мне не хотелось, но я согласился на предложение Вадима и взял вину на себя. Но при этом официально признался в том, что Кристина и Марина были моими любовницами. А Варю вызывали на допрос и спрашивали, что знает она об этих женщинах. Такая вот петрушка – мелко нарезанная и как соль на мои раны.
Варя узнала все, только вот Кристина не желала соглашаться с тем, что спала со мной. Мне бы радоваться, но, увы, своими показаниями она ставила крест и на моей защите, и на мне самом. Оказывается, ни со мной она не спала, ни с Левой. Со мной познакомилась в фитнес-клубе, но в гости не звала. Я сам пришел, без приглашения, и еще Баянова с собой привел. Мы устроили пьянку, она попыталась нас выгнать, но, поскольку из этого ничего не вышло, ушла сама. И подалась к матери, у которой находился ее ребенок…