– Опять рис? – расстроился ужину Миша.

– Отцу своему спасибо скажешь! – кричала мать. – Так бы сейчас в ресторане сидели.

– Мы и так можем себе позволить ресторан, мам, – сказал Григорий.

– Ага, уже бежим, – мать кивнула в сторону бабушки.

Она сидела во главе стола. Бабушка Григория, мать его матери – собака редкой породы. Роскошная наследница придворных кровей, она переехала к ним, когда начала чувствовать, что здоровье больше не товарищ. Бабушке выделили кабинет отца. Положили на диван, где он любил раньше отдыхать.

Спустя два месяца у нее случился инсульт.

Она не могла ходить, не могла разговаривать. Врачи разводили крылья. У них получилось научить бабушку сообщать «да» и «нет», стукая когтем по поверхности или фыркая носом, но назвать это достойной жизнью было сложно. Имелись сомнения на счет ее способностей слышать и понимать.

Рядом с ней семья делала вид, что все в порядке. Но все было не в порядке.

Бабушка мочилась под себя и стыд выражала тягучими слезами на ресницах. Мама подходила к ней, вытирала лужицы и говорила, что все хорошо.

Но все было не хорошо.

Семья поддерживала иллюзию, изредка давая слабину, как, например, однажды во время ужина, когда они сидели за столом и ели гречку с консервами. Из пасти бабушки тянулся длинный посиневший язык. Она дышала редко. Ее нос покрывали маленькие капли. Пока Григорий и его брат смотрели в тарелки, глаза бабушки находились за пределами реальности. Она не хотела умирать, но нельзя продолжать жить так, превращая свою дочь в мученицу, а внуков в свидетелей. Мать поднесла ложку к пасти бабушки. Скребли железо клыки, у Григория забегали от этого звука мурашки.

– Покушай, мам, – прошептала мать.

От накопившегося в бабушке отчаяния в детях закоченела печаль. Мать всегда держалась за свои принципы: никогда не показывать слабости и чувств, кроме того раза, когда плакала в машине после не сложившегося семейного ужина. Григорий это запомнил на всю жизнь.

Его мать желала детям добра, да и только, но делилась она им… своеобразно. Для нее неоспоримым добром было умение выживать.

Среди мертвых нет ни добрых, ни плохих. Обучить этому детей стало для нее главной задачей, чтобы они не оказались там, где ей пришлось провести юность. Со смертью ее отца детство закончилось. Аморфные представления о благом мире отпали легко, но болезненно.

Она много работала: уборщицей, секретаршей, обеспечивающим персоналом в муниципалитете, парикмахером, поваром, официанткой… в общем – обслугой, и смотрела, как бодро и хорошо живут другие. У нее же такой возможности не было. На нее всегда смотрели свысока, как на расходный материал. Страна перестала нуждаться в идеях, она нуждалась в обслуге, и матери пришлось столкнуться с первыми, кто забыл об уважении к другим.

У любого действия есть последствие. Очевидно, но почему об этом часто забывают?

Григорий вышел из магазина, держа в руках пакеты с продуктами. Он набрал сладостей со скидками, огурцы, помидоры, консервы, фрукты, сосиски, яйца, хлеб. Завтра у него не будет возможности закупиться, потому что ему нужно проведать семью. Вот завтра ему точно придет премия, он не сомневался.

Одурманенный ветром, Григорий решил пойти длинным путем, наскоро выдуманным. Туман застилал город. Внезапно пошел снег, крупными хлопьями он закрывал прохожим глаза. Под навесами магазинов укрылись лебеди, ненавистные твари, прижимая к себе своих детишек. Собаки мчались к метро и переходам сквозь снежную пустошь. На другой стороне дороги, у входа в торговый центр, собралась толпа зверей. Жирафьи головы смотрели на верхние этажи, львиные гривы холодели. Только пингвины радовались непогоде, скользя кругами вокруг простудившихся тигров.