Не спеши отдаляться,
Пропадая во тьме.
В ритме импровизаций,
Пишем три, два в уме.
В ритме завтрашних улиц,
Полузрелых речей.
Многие обернулись,
Стала кровь горячей.
Стало утро рассветным,
И закатной печаль.
По известным приметам,
Или по мелочам.
Вдруг узнаем сегодня,
И бегущей строкой.
Что кого-то по морде,
Кто-то в вечный покой.
Не спастись от инфаркта,
На краю у весны.
И в вагоне плацкартном
Видим вещие сны.
29 апреля 2015 г.
И смерть наступает на пятки друзьям…
И смерть наступала на пятки друзьям,
Лизала уснувшие лица.
И толпы людей припадали к ногам,
Иные желали забыться.
Иные желали поближе еще
Приблизиться к телу кумира.
Шептали другие, потерян, прощен,
Нет точки, пунктиры, пунктиры.
И смерть зазывала, как может позвать,
Любовница с жару и пылу.
И смерть позволяла его целовать,
Она как всегда победила.
В холодном, сыром и забитом гробу,
Лежать ему так не уютно.
На жизни поставив печать и табу,
Скрепив договор обоюдно.
Цветы не помогут, трава есть трава,
Завянут, сгниют и не более.
Кто прав в этой гонке, раз жизнь не права?
Раз снова кричим мы от боли,
Но смерть наступает на пятки друзьям,
И лижет уснувшие лица.
И толпы людей припадают к ногам,
Иные желают забыться.
29 апреля 2015 г.
Апрель…
Захлебнулся апрель ноябрем,
Закружился январь июлем.
И танцует весна подо льдом,
Как под тонким, прозрачным тюлем.
Заработался вечером день,
Как батрак на казенном поле.
Ночь склонила себя набекрень,
Ей придется не спать поневоле.
Заморочилась нынче весна
Ей бы просто дожить до лета.
Она знает, обречена,
И расписана по куплетам.
Замурлыкала кошкой капель,
Заскулила ночной дверью.
Отпускает из плена апрель,
Подпевает, нежно, свирелью.
Заупрямилась, дремлет пока,
Не плетет узоров цветочных.
Знает, жизнь ее коротка,
Каждый год и уходит досрочно.
Захлебнулся апрель ноябрем,
Закружился январь июлем.
И танцует весна подо льдом,
Как под тонким, прозрачным тюлем.
19 апреля 2015 г.
Он так существует, в своих мемуарах…
Сегодня подавлен, не ест и не курит,
Завтра подавно он снова схалтурит.
На сцене станцует, споет под гитару,
Он так существует, в своих мемуарах…
Он пишет о страсти, о детях, о войнах,
Поет эти басни без срыва. Спокойно.
И держит границы в своем декаданстве,
Летят небылицы в нелепом жеманстве.
Грехи отпускает так просто, по-детски,
Другим позволяет от искры согреться.
От толики малой таланта и связей,
И ночью усталой он дремлет в экстазе.
И снятся ему в этих снах коматозных
Высокие люди в одеждах серьезных
Объекты на стройках, фундаментов блоки,
Идет перестройка, намечены сроки.
И люди в надежде на светлое завтра,
В иллюзиях счастья глотают на завтрак,
Пилюли свободы и гласности дозу,
Не засыпая под общим наркозом.
Проснулся он рано, а завтра гастроли,
Опять неустанно учить свои роли.
И петь о прекрасном, чужие финалы,
Так стало опасно, приходят сигналы.
Вернулась цензура, прошли худсоветы.
Пришла конъюнктура, она по бюджету.
Доступна как девка на старом бульваре,
Подпевка, припевка в репертуаре.
Сегодня подавлен, не ест и не курит,
Завтра подавно он снова схалтурит.
На сцене станцует, споет под гитару,
Он так существует, в своих мемуарах…
22 апреля 2015 г.
«Застучал по окнам дождина…»
Застучал по окнам дождина,
Затопил дороги и крыши.
Полилась сырая картина
Кто на улице мокнет, лишний.
Зацарапал ветками ветер,
И затряс ушами дворняга,
Он невольный друг и свидетель,
До порога мало, полшага.
Затаился город в потоке,
И машины мчатся по лужам.
От дождя они не в восторге
Путь домой всегда перегружен.
Забуянил дождь, разыгрался,
Он менял мотивы так щедро.
Заливал, как – будто прощался,
И летел со скоростью света.
Застучал по окнам дождище,
Серым зверем вышел из стаи.