Через десять лет один из губернаторов подумал, что надо бы нарисовать портрет самого падшего человека, дабы сделать его предупреждением для других. Он снова попросил Джованни взяться за дело, и тот согласился.

На этот раз поиски модели были куда менее приятными. Художнику пришлось обыскать сотни убогих закоулков, баров, воровских притонов и тюрем. Не раз он опасался за свою жизнь. Наконец в окружной тюрьме Джованни нашел нужного человека, еще молодого, лет двадцати с небольшим. Он совершил больше преступлений, чем многие взрослые закоренелые преступники за всю свою жизнь. На его лице читалась склонность к жестокости и разврату. Кожа у него была бледной, покрытой язвами, губы искривленными в постоянном оскале, в глазах не было ни искры, будто он влачил пустое получеловеческое существование.

Джованни выполнил свою задачу так быстро, как только мог, потому что общество этого человека вызывало у него приступы тошноты. Закончив портрет, он принес его губернаторам, которых взволновало и потрясло зло, запечатленное на холсте. Они приказали показывать эти два портрета по всей стране, чтобы всякий мог увидеть ценность добродетели и последствия преступления.

В конце концов картины повесили в окружной тюрьме в надежде, что заключенные смогут измениться, увидев их. Охранники медленно подвели преступников к картинам, и вдруг один человек, тот самый каторжник, позировавший для второй картины, заплакал.

Сокамерники поразились его рыданиям – уж от него они никак не ожидали раскаяния. А парень упал на колени и продолжал всхлипывать, точно маленький ребенок. Охранники подбежали к нему и подняли на ноги, тряся, чтобы заставить прекратить истерику.

– Да что с тобой? – спросили они. – Что на тебя нашло?

– Вы разве не видите? – завыл заключенный. – Человек на обоих портретах – это я! Раньше я был благородным юношей, пока не приехал в город и не связался с плохой компанией. Я стал худшим из них, и теперь, когда я вижу, куда привели меня мои поступки, не могу перестать плакать!

С участком земли можно поступить по-разному. Его можно использовать для ведения сельского хозяйства, в качестве кладбища, общественной уборной, места для храма, дома или фабрики. То же относится и к жизни. Можно стать танцором, фермером, преступником, плотником, художником, солдатом, политиком, врачом – кем угодно. Выбор, как правило, делается в первой половине жизни, во время господства маленького «я», до того как мы обратимся к духовным устремлениям или пробудим свое истинное «Я».

Однако одна из прелестей человеческого существования, даже в эти ранние годы, заключается в том, что мы можем изменить траекторию своей жизни, если вдруг обнаружим, что погрязли в разрушении или движемся к нему. В таких случаях божественная помощь приходит еще до того, как мы осознаем Его существование.

Даже некоторые из самых просвещенных людей в молодые годы творили полный кошмар, но, изменив направление своей жизни благодаря благодати, стали примером для всех нас. И поскольку они начинали примерно с того же состояния, что и мы, это дает надежду, что и мы сможем достичь такого же уровня. Никто из нас, земных странников, не рождается идеальным в совершенном мире, но мы можем попробовать пойти по стопам просветленных. И можно надеяться, что молодой узник из этой истории изменил свои действия, чего желаем и себе.

Жил на свете один человек, у которого было два сына. И однажды младший из них подошел к отцу и сказал:

– Позволь мне получить наследство сейчас, чтобы я мог проложить свой путь в этом мире.

Опечалился отец, потому что очень любил своих сыновей, но согласился с тем, что молодой человек уже достаточно взрослый, чтобы стать самостоятельным. Поэтому он разделил имущество, и через несколько дней младший сын уехал в другую страну.