Девушки, стоявшие за административной стойкой, никакого языка, кроме китайского, не знали, и заселение в отель происходило под руководством отельного гида, представителя российского туроператора. Гид – высокая, крепкая в кости молодая и ярко накрашенная китаянка, неплохо говорившая по-русски. Представлялась она как Софья. Главной её заботой было собрать залог в сто долларов с каждого заселяемого номера. До официального времени заселения было ещё два часа, и Софья решала с администраторами вопросы досрочного поселения туристов, нагулявшихся по Санье.

Недорогой отель был под завязку забит туристами – из России и самими китайцами. Софья заселяла своих подопечных по мере уборки апартаментов, а то и просто выдавала туристам ключ по их просьбе, чтобы они хотя бы отнесли в номер вещи и спокойно отправились за новыми впечатлениями. Расстроенный неудачным началом путешествия, крушением главных своих надежд на эксклюзивные снимки Сергей Анатольевич хмуро сидел в кресле и не сразу обратил внимание на девочку лет пяти, не в первый уже раз остановившуюся около него, – симпатичную, с большими лукавыми глазами, дочку отельного гида, бегавшую по холлу среди туристов из России. В руках у неё была коробочка с небольшой цифровой клавиатурой. Поняв, что русский дедушка наконец-то её заметил, нажала клавишу, и её игрушка произнесла: «пять». Девчушка смотрела на Сергея Анатольевича вопросительно и чего-то ждала. А он, не понимая, заторможенно молчал. Тогда она наставительно повторила вслед за игрушкой «пять!» и нажала другую кнопку. Коробочка изрекла: «два». Девчонка снова вопросительно на него уставилась, и Сергей Анатольевич, решив совсем уж бестолковость не проявлять и подыграть юной преподавательнице русского языка, улыбнулся и повторил: «два». Учительница по-доброму порадовалась за него и закрепила урок, тоже повторив: «два». Девочка отвлекла Лагунова от мрачных мыслей, но на этом к огорчению малышки занятия закончились: подошла Софья и со словами: «Я вижу, вы уже оба научились считать по-русски», – отдала Сергею Анатольевичу ключ от его комнаты.

Перед поездкой он всё-таки успел почитать о праздновании Нового года на Хайнане. Некая девушка блогер с ужасом описывала гремевшую всю ночь канонаду, безжалостных китайцев, которые не просто соревновались, кто громче стрельнет, но и кто больше досадит грациальным русским туристкам. Безуспешные её попытки засунув голову под подушку, укрыться от праздничных децибелов и уснуть, вызывали такое сочувствие, что Сергей Анатольевич из опасения неприятностей в ждущей его праздничной ночи пошёл в аптеку и купил в поездку беруши. Но Софья, которой он в своих словах изложил стенания блогерши, с некоторым удивлением заверила его, что в Санье никакой стрельбы не бывает.

Сергею Анатольевичу повезло: номер был уже прибран, и он поднялся, наконец, на свой десятый этаж, переоделся в лёгкие полотняные брюки и футболку. Балкончик, на французский манер узенький, выходил в сторону соседнего близкого здания, по счастью, невысокого. Раздвижная дверь приоткрывалась всего сантиметров на двадцать – видимо, чтобы не возникало соблазна погулять по этой конструкции, скорее декоративной. Внизу, на плоской, залитой красным покрытием крыше резвились две, можно сказать, родные оренбургские белые трясогузки. Поверх сопредельного здания открывался умиротворяющий вид на прибрежные городские кварталы, а если суметь выглянуть в щель раздвижной двери, то и вовсе можно было увидеть море.

Достав камеру, фотограф изучил последствия бедствия, случившегося во время утренней прогулки. Перепробовав все режимы съёмки, Сергей Анатольевич понял, что со штатным, исправным объективом в авторежиме камера не работает, а в ручном можно ввести настройки, при которых получается более или менее резкий контрастный кадр. Качество фокусировки можно было проверить только дома на компьютере; на мониторе же показалось, что некоторые кадры выходили достаточно резкими. Что ж, получалось, аппарат не до конца отдал концы при столкновении с гранитной брусчаткой. Пусть и с превеликими сложностями, но хоть какие-то фотографии из путешествия привести удастся. И на том спасибо. «Не доработал товарищ Хули-цзин» – усмехнулся своей горькой иронии невезучий фотолюбитель.