Но до этих карьерных потрясений ещё нужно было дожить, а пока ночь переполнялась свиристением сверчков; из близких камышей вопли лягушек волнами накатывали на обгоревшие за день уши. Четвёртую бутылку, уготовленную для прощального вечера, обоюдно решили не открывать. И даже поспорили, оставить ли её на утренний опохмел или на последнюю вечернюю уху. Если вдруг на выбор открылись две добродетели, как решить, которая из них вернее ведёт в райские кущи? Тем более что узнать, чья верней, так и не довелось. Бутылочка сама собой не удержалась, разошлась по походным кружкам.

Забыв про палатку, ночевали у дотлевающего костра в спальниках, на мягких днищах перевёрнутых надувных лодок. Спасались от кровососущих по всем правилам бывалых походников: голову засунули в накомарники, а кисти рук в шерстяные носки, которые всегда возили с собой «на всякий пожарный».

Диктор аэропорта объявила о начале регистрации на рейс Уфа – Хайнань. Между тем, мысль о возможном и, как показывало развитие событий, вполне реальном невозврате в зал уфимского аэропорта царапнула душу. Ещё не поздно было развернуться и уехать домой, и потом, в случае действительно трагического развития эпидемии в Китае, ощущать себя предусмотрительным героем с чутьём непобедимого Джеймса Бонда. Или кусать локти и выглядеть, прежде всего в собственных глазах, трусом, если новая зараза скоро утихнет.

Сергей Анатольевич почти никогда не отказывался от выполнения задуманного, если оно уже сдвинулось к воплощению. Только один раз, когда неожиданно заболела жена, пришлось отменить проплаченную поездку в Челси на выставку работ лучших ландшафтных дизайнеров мира. Это была первая попытка выбраться за рубеж, к тому же сразу в Туманный Альбион. К этому времени он уже несколько лет занимался строительством садов, получал настоящее удовлетворение от работы и перед отъездом жил предощущениями удовольствия от участия в грандиозном шоу, но не сложилось. Блин, как и положено по классике, вышел комом. Разрушение мечты породило неосознанную неприязнь к Англии, и потом, объездив почти всю Европу, он так и не попытался исполнить второй подход к британскому снаряду.

Нет, отказываться от вылета и на Хайнань нельзя. «Чего ради праздновать труса, – думал Сергей Анатольевич, – если государственные службы, отслеживающие реальную обстановку, не закрывают китайское направление? И вообще, отрицательные последствия моего упрямства в стремлении попасть в Поднебесную не неизбежны, они лишь могут произойти, правда, с неизвестной вероятностью».

Дальше на какое-то время неприятности отступили. Самолёт из Уфы вылетел с задержкой всего только на час, а в Санью, не иначе, как подгоняемые ветром, они прилетели вовремя. Неожиданно для себя перелёт он перенёс хорошо, даже поспал пару часов. Объездив почти всю Европу, заглянув на Ближний Восток, Сергей Анатольевич долго не решался отправиться в Восточную Азию. Не только потому, что дорого, ещё и не хотелось терпеть неудобства дальнего воздушного путешествия. Даже после трёх-четырёх часового полёта по Европе его измученные, затекшие ноги с трудом приходили в норму, настолько неудобными для них были авиакресла. И страдальцев таких вокруг всегда было много. Каждый раз после приземления он от всей души поносил конструкторов, дизайнеров, саму компанию, обрекавших пассажиров на незаслуженные мучения. В путешествии в Азию, наконец-то, разобрался в причинах. Страдал он в американских «Боингах», а в Китай без каких-либо неудобств перенёсся на самолёте европейской компании «Эйрбас». «Нет, нельзя безнаказанно издеваться над людьми: проклятия пассажиров материализовались, отсюда и проблемы у американского авиагиганта с новой моделью», – резюмировал Сергей Анатольевич после приземления в аэропорту туристического центра Хайнаня – города Санья.