[M. Г.] Нос «Аспола» продолжал подниматься, и крен на правый борт составлял уже почти 40 градусов. Крик стоял неистовый. Мы зависли на льду на несколько секунд. Все стояли неподвижно. Затем лед под нами затрещал, и «Аспол» провалился в воду. Мы вздохнули с облегчением и перевели взгляд на «Виллема Баренца». Но он тоже оказался в трудном положении. Геннадий понятия не имел, что делать дальше. «Бога ради, подай сигнал бедствия!» – сказал я ему. Немного поколебавшись, он схватил рацию и выкрикнул: «Мэйдэй, мэйдэй, мэйдэй!»[20]

[Ф. Х.] Мы медленно дрейфовали в разные стороны, двигаясь с ледяными полями. «Каждому свое!» – прокричал я Морицу. Сквозь туман мы смотрели, как течение уносит от нас «Аспол». Я сказал Дмитрию, что, как по мне, пора подавать сигнал SOS… Когда я спустился под палубу, чтобы забрать ракетницу с патронами, а также наш журнал и карты, Дмитрий сосредоточенно повторял: «Мэйдэй!» Быстро записав наши координаты и направление дрейфа, я стал собирать самые нужные вещи на тот случай, если «Виллем Баренц» получит серьезные повреждения: рацию, батареи, сигнальное зеркало, рукавицы и теплые вещи, мои меховые сапоги, примус и канистру с бензином. Потом запихнул в сумку навигационные инструменты, компас, одежду, карты и шоколад. Вокруг нас льдины с треском наталкивались друг на друга, вздымались и рушились. Видимость была не больше 100 метров.