Вана-тан ненадолго задумался и уверенно ответил:

– Согласен. Я уверен, что Тарива не враг, и поэтому – спокоен. Сколько у меня времени? – спросил он, чувствуя легкий нарастающий гул барьера в своей голове.

– Самое большее – до следующего утра.

– Хорошо. А как же вы, учитель? Что будет с вами? Этот степняк – неплохой мечник. А вы? Когда вы держали меч в руках в последний раз?

– Давно. Но все же, нас учили сражаться не только магией, – попытался успокоить его жрец, – поэтому небольшой шанс у меня все-таки есть. Мне нужно еще подготовиться к поединку. Пока есть время, я должен проверить еще кое-что и принять меры, если мои догадки подтвердятся.

Локка-тал продолжил уже другим тоном, мягко, почти по-отечески:

– Понимаешь, жизнь – это игра, и если ты не знаешь правил, то обязательно проиграешь. Сильные игроки сами выбирают для себя тактику и применяют ее, используя самые слабые стороны соперника, чтобы достичь желанной цели. Каждый играет по-своему. Кто-то силен в ближнем бою, а кто-то любит держать дистанцию. Нам достались сильные противники, и мы обязаны это учитывать.

Ты еще молод и не знаешь всех тонкостей, вернее – часто не доверяешь тем, кто хочет тебя предостеречь и кто намного искушеннее тебя. Это обычная ошибка молодости – легко принимать на веру одно и полностью отвергать другое. Принимать решения не разумом, а чувствами очень опасно – можно сделать неверный ход, не имея опыта или поддавшись легкости выбора. Мы все иногда ошибаемся, но ошибки бывают разные – одни дают нам опыт, другие могут убить.

Иди. Иди и помни – на тебе лежит огромный груз ответственности. От тебя теперь зависит почти всё: судьба Храма, судьба людей, судьба нашего мира.

– В холодильнике есть салатик, котлеты и картошка. Света, ты проследи за ним, чтобы он ел нормально, а то будет опять всухомятку холодное глотать, – мама Егора стояла возле дверей, застегивая плащ. – Не время сейчас уезжать, но мы обещали тете Люде, что на свадьбе ее сына будем обязательно. Через три дня приедем. Расскажешь потом, как он себя тут вел?

– Ну, мам!

– А ты не «мамкай» мне! Знаю я тебя! И лежи больше, отсыпайся. Тебе сейчас покой нужен.

– Да вы не переживайте – я за ним присмотрю. Никуда он от меня не денется! – поспешила успокоить ее Светлана, со злорадной улыбкой инквизитора поглядывая на Егора.

Егор шутливо поднял руки и обреченно отозвался:

– Всё-всё, мам, сдаюсь! Обложили меня, как медведя в берлоге.

– Смотри мне! – погрозила она пальцем сыну, присела на пару секунд на чемодан и тут же заторопилась к выходу. – Всё, пошла я. А то отец там, в машине уже заждался – сейчас опять ворчать начнет. Света, запри дверь за мной, пожалуйста.

Она еще что-то негромко говорила Светлане в коридоре, но Егор не расслышал. Щелкнул замок, и торопливые шаги в подъезде затихли.

– Ну что, будешь меня слушаться? – продолжая улыбаться, осведомилась Света. – А то маме нажалуюсь!

– Ябеда! – огрызнулся Егор, притягивая ее к себе.

– Но-но, больной! Что за вольности? Вам постельный режим прописан!

– Ну да, именно постельный, – ехидно заметил он.

– Ох, ты и жучара! – хмыкнула Света, чмокнула его в губы, ловко выскользнула из объятий и, привычно проверив ему ладонью лоб, упорхнула на кухню.

«Ты кушать хочешь?» – раздался ее голос, перемежаемый позвякиванием посуды.

– Пока нет.

– Тогда я тебе чаю с малиной сделаю, горяченького.

– Это можно, – великодушно разрешил Егор и сладко потянулся всем телом.

Чуть позже, напившись душистого сладкого чая, она забралась к нему, и Егор, положив голову к ней на колени, предался томной неге. Чувствуя тепло ее тела и нежные руки, которые гладили волосы, он слушал, как осенний дождь тоскливо стучит по подоконнику за окном и думал, как хорошо вот так лежать и ни о чем не беспокоиться: в тепле, рядом с близким человеком. И даже боль в затылке медленно отступила и затаилась где-то в глубине, не мешая наслаждаться умиротворением тишины и покоя. Все мысли, включая «шаловливые», понемногу замедлили свой хоровод и осели, как оседают на дно чаинки в стакане. И если вначале Егор был готово мурлыкать, как пригревшийся возле хозяйки кот, то теперь он не спеша погружался в мягкое облако сна.