– Чем тут заниматься, если на море нельзя? – сходу спросил шефов.

– Вечером фильмы показывают. Телевизор можно посмотреть, в биллиард поиграть, – просветил шеф.

– Танцы, – смущенно опустив глазки, с придыханием добавили шефини.

– Библиотека есть, но хороших книг мало или на руках, – добавил шеф.

– Это вечером. А днем?

– После обеда «мертвый час». А вообще, можно в город съездить, – сказала одна из шефинь.

– А мертвый час обязательно?

– Конечно. Это же санаторий. Не выпустят, пока время ни кончится.

– Концлагерь натуральный! – снова от души возмутился я.

Странные люди эти взрослые. Телевизор посмотреть, в биллиард поиграть, почитать, а для теток – непременно танцы. Тут целое море под боком, а им в город съездить.

– А морские путешествия здесь бывают? – спросил шефа.

– Не знаю, – ответил тот, – Говорили, будет экскурсия на «Азов-сталь» и в какие-то музеи Жданова, а вот о морских прогулках – ничего.

– Жаль. А сбежать с «мертвого часа» можно?

– И не пытайся, Толик. За нарушение режима могут из санатория турнуть. Зачем это тебе?

«Все равно сбегу. Не заметят», – решил я.

Но, вернувшись с обеда в комнату, неожиданно для себя, завалился спать. Даже в детстве никогда не спал днем. А тут. «Похоже, море сморило», – подумал, засыпая.

Проснулся часа через три. Вот это поспал!

Спустился в холл. Какой-то старичок изумительно играл на пианино.

– Что это вы играете? Да еще без нот, – удивился я.

– Да так, все подряд. А ноты, молодой человек, у меня здесь, – тронул он голову, – Намечаю программу, то есть, что хочу исполнить за вечер, и играю.

«Как радио», – отметил я, и все слушал и слушал его неотрывно, до самого ужина.

После ужина переместился в биллиардную. Скучно. Но вахту отстоял до самого отбоя. Что ж, первый день позади. Осталось семнадцать…

Прямо с утра съездил в город. Не Харьков, конечно, но жить можно – вполне приличное местечко, да и море рядом, хоть и мелкое. А поехал, потому что, складывая вещи в шкафчик, обнаружил кем-то забытую маску для подводного плавания. Не было только трубки. У местных узнал, что купить ее можно и на пляже, но только втридорога. Узнал и адрес магазина туристических принадлежностей.

Вернувшись, обнаружил свалку вещей и смятую вторую койку. Похоже, кого-то подселили. После обеда и познакомились.

Виктор прилетел сюда аж с Сахалина – родители отправили на море по профсоюзной путевке.

– Так у вас же целый океан под боком, – удивленно напомнил ему.

– Ну, не совсем под боком, да и купаться холодно. Холодное течение не дает. А тут бесплатная путевка на материк и самолет за полцены. Грех не воспользоваться, тем более, мы с отцом вместе работаем.

– Ты работаешь?! А я думал школьник.

– Да ты что, Толик! Я школу в прошлом году окончил. В институт два раза поступал, мимо, – удивил он. А я-то его принял за ровесника.

После мертвого часа вдвоем отправились на море, в сторону порта. Там было чуть получше, чем напротив лестницы, да и море, конечно же, глубже, чем на детском пляже. Первым делом опробовал снаряжение. Видимость в мутной воде не ахти, зато плавать в маске оказалось гораздо удобнее. Теперь на воде мог держаться часами, причем, ничуть ни напрягаясь. Несколько раз намеренно заплывал за буйки, а заметив спасательный катер, успевал вернуться. Ласты бы, но на них денег не хватило.

Вечером, отправив Виктора в биллиардную, снова слушал пианиста…

И полетели-помчались дни-близнецы. К жаре быстро привык, солнце уже не беспокоило, а в теплом море мог находиться часами, плавая вдоль берега в зоне буйков.

Вечера не тяготили. Прямо под окнами были танцы под хорошую музыку. Взрослые обитатели санатория меня не интересовали, как и их танцы. Но музыку слушал с удовольствием. Первое время Виктор приглашал за кампанию, но я только смеялся: