В эти дни и ночи я вместе с другими помощниками Горбачева помогал ему в подготовке материалов для выступлений, в том числе его первой речи в качестве вновь избранного Генерального секретаря на Пленуме ЦК КПСС 11 марта 1985 года. Значение этой речи, с моей точки зрения, недооценено. Она, конечно, была сравнительно короткой и не обошлась без ритуальных слов в адрес предшественника.

Прозвучали заверения в неизменности «стратегической линии партии», но суть этой линии была выражена уже по-новому: «ускорение социально-экономического развития страны, совершенствование всех сторон жизни общества». Дано сжатое и достаточно емкое раскрытие этой линии. Здесь и решающий поворот в переводе народного хозяйства на рельсы интенсивного развития, и совершенствование хозяйственного механизма, и социальная справедливость, и углубление социалистической демократии, совершенствование всей системы социалистического самоуправления народа, и решительные меры по дальнейшему наведению порядка, и расширение гласности в работе партийных, советских, государственных и общественных организаций, и курс мира и прогресса в области внешней политики. Конечно, это была еще не развернутая программа действий, да такая программа на данном Пленуме была бы немыслимой, но уже был сгусток идей, который дальше получил развернутое изложение и обоснование.

Мартовский Пленум положил начало кадровому обновлению высшего эшелона партии. Членам Политбюро, минуя кандидатскую ступень, были избраны Лигачев и Рыжков, а секретарем ЦК – Никонов. Несколько позднее, в июле, членом Политбюро стал Шеварднадзе, а секретарями ЦК – Ельцин и Зайков.

Горбачев решил прервать сложившуюся в последние годы традицию совмещения постов Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР. На последнюю должность был избран Громыко, и такое решение было положительно встречено общественностью. Осенью того же года Тихонов был освобожден от должности Председателя Совета Министров СССР, им стал Рыжков.

Важные изменения осуществлялись и в аппарате ЦК КПСС. Должность заведующего Отделом пропаганды занял Яковлев, а Стукалин отправился послом в Венгрию. Помимо всего прочего это был и символический акт – полная реабилитация «опального». Из ЦК КПСС удалили Боголюбова – «последнего из могикан» – так называемого «теневого рабочего кабинета» Брежнева, а ключевую в аппарате ЦК должность заведующего Общим отделом ЦК КПСС поручили Лукьянову. Главным редактором журнала «Коммунист» вместо Косолапова стал И. Т. Фролов.

Это было начало широких кадровых перемен в партии и в государстве. Они укрепили позиции Горбачева, раздвинули возможный диапазон его действий, дали толчок коренному обновлению кадров в центре и на местах, хотя и не решили всех проблем в этой области. Преобладание старой гвардии в Политбюро было поколеблено, но не устранено, что вынуждало Горбачева маневрировать, тратить огромные усилия для завоевания поддержки назревших решений.

Сразу же после мартовского Пленума Горбачев вплотную занялся разработкой конкретной программы действий, которую решил изложить на очередном Пленуме ЦК КПСС в связи с принятием решения о созыве очередного XXVII съезда КПСС.

Генеральный секретарь попросил меня, и я думаю, других товарищей, которые его окружали, дать соображения о том, как выстроить нашу работу, с чего начать, какие приоритеты выделить. У меня сохранилась копия моей записки Горбачеву, датированная 17 марта. Думается, она представляет интерес с точки зрения того, на каком уровне понимания задач мы находились в тот момент. Привожу дословно ее узловые положения: