Не сказать, чтобы нас сильно беспокоила судьба Владычицы Льдов. Особенно после всего того, что мы от нее натерпелись. Но мы не упускали случая расспросить о ней везде, где только бывали. И не просто из любопытства. До нас доходили известия, что королева Юга ждет ребенка — будущего наследника или наследницу своего рухнувшего трона. Вот за ее еще не родившегося малыша мы и беспокоились. Почему? Да потому, что этот ребенок для нас — особенный, ведь его отцом являлся не кто иной, как Дарио Тамбурини.

Перед тем как шагнуть в бездну — и заодно в историю, — Дарио посчастливилось побыть королевским фаворитом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Владычица твердо решила зачать наследницу именно от него, и мы ее прекрасно понимали. Дарио был молод, умен, решителен и полон энергии, хотя и не лишен сумасбродства. Он обладал всеми качествами, какими пристало обладать правителю. Возможно, со временем он даже сменил бы отца на посту главы ордена Табуитов, если бы все не обернулось так трагично и для обоих Тамбурини, и для их ордена…

Ирония судьбы в наиболее жестоком ее проявлении. Дарио переплюнул самого Прометея, подарив миру заново не только огонь, но и воду. Дарио отдал свою жизнь ради будущего человечества, однако обрек на тяжкие лишения собственное еще не родившееся дитя, его мать и нас — своих единственных друзей. Но, несмотря на это, мы наполнили кружки пивом и помянули нашего друга. Пока лишь добрым словом, но я не терял надежды, что в будущем мы соорудим ему где-нибудь достойный памятник.

— За Дарио — самого умного и настырного сукиного сына на этой чертовой планете! — провозгласила Малабонита, без которой мы вряд ли вспомнили бы о сегодняшней круглой дате.

— За мсье Тамбурини-младшего! За все его научные открытия и подвиги, какие мечтал бы совершить ваш покорный слуга, будь я лет на десять моложе! Paix а ses cendres! — молвил де Бодье и, растрогавшись собственными словами, прослезился.

— За самого великого и храброго табуита, какого я только знал! И загрызи того пес, кто считает иначе! Мое слово! — пророкотал Сандаварг перед тем, как осушить до дна свою огромную кружку.

— Тарио тать Фисс охонь! Фисс тепло! Нет солнсе, нет охонь — херьмо! Нет солнсе, есть охонь — хорошо! Тарио — хороший щелофек! Тарио уфашать Фисс! Фисс уфашать Тарио! — прошипел Физз. Пиво он, естественно, не пил, но не упустил случая высказать свое «аф-фторитетное» мнение.

— За нового бога огня, которого мы прекрасно знали и которого никогда не забудем! Спасибо ему за все и за это пиво в частности! — подытожил я и тоже припал к своей кружке. Мы не знали, каким должно быть на вкус настоящее пиво. Но то, которое начинающие пивовары Атлантики готовили по сохранившимся древним рецептам на кипяченой воде, хоть и кислило, в целом пилось хорошо.

Подобно Убби, я тоже собрался опорожнить свою кружку залпом, благо она была меньше того полуведерного горшка, из какого хлебал пиво северянин. Однако едва я сделал пару глотков, как меня прервали.

Физз — это он отвлек своего шкипера от выпивки — никогда не поднимал шум понапрасну. С таким острым чутьем, как у него, нельзя ошибиться в принципе. И если варан обнаружил поблизости что-то подозрительное, мы не могли оставить его сигналы без внимания.

— Сфистать всех на палупу! Фрах на хорисонте! — бил тревогу ящер, повернувшись мордой в сторону вероятной угрозы и перемежая свои выкрики обычным шипением. — Орутия х пою! Полный фперет!..

Никто, само собой, не бросился сломя голову исполнять приказы говорящей рептилии, ведь не она здесь командовала. К тому же Физз имел привычку преувеличивать угрозу, заведомо считая врагами всех незнакомцев, желавших пообщаться с нами в хамаде. Но кое в чем он был прав: осторожность для перевозчика превыше всего. А тем более в нынешние смутные времена.