А Алекс взял и забыл что-то очень важное из слов дяди. И почему-то все больше начинало казаться, что странности последних месяцев – бывший ректор, внезапные запуски радио посреди учебного дня и исчезновение колокольчиков (не в одной лавке, а по всему городу) – часть какой-то одной большой тайны. Интуиция – это, конечно, бред, но вот то, что мозг сформировал ощущение на каких-то ранее известных, но забытых фактах могло оказаться правдой.

– Эй, Алекс, ты меня слышишь? Поехали в приставку играть ко мне! Тут вон маги-трешки говорят, что уроков до конца дня не будет, – прервал Жорик размышления Алекса.

– Я, кажется, не могу, – неуверенно протянул он, покосившись на гимназию. Поехать к Жорику очень хотелось. Алекс обожал квартиру друга за ее атмосферу настоящей семьи и уюта. Любил пить чай за столом с его родителями – всегда спокойной, но удивительно теплой тетей Галей и пытающимся казаться серьезным дядей Беном. И даже Алиска, с которой Жорик только и делал, что постоянно ругался, казалась классной, как и все Глефовы. Алекс давно уже у них не был, и отказываться сейчас было почти что больно. – Может, в другой раз? Мне кое-что очень нужно проверить в библиотеке…

– Опять твой загадочный темный ректор? Ну, окей. Сереж, а ты?

Серега согласился, а Алекс припустил к гимназии. Но только стоило бы сначала проверить Марину. Да и помощь не будет лишней.

***

Алекс обошел кругом школу – может, гуляет с Азой? Покружив вокруг гимназии, потрясенно покачал головой: все окна были покрыты льдом.

Проверил пустую трапезную. Заглянул по очереди в каждую из комнат отдыха – косы, хвосты, но приметных рыжих кудряшек не заметил. Потоптался у входа в девчачьи покои, но никого, кто бы входил или выходил, так и не встретил, и, вздохнув, отправился в библиотеку один. Стены гимназии будто давили на Алекса, почти так же, как и у родителей дома. Высокие потолки, пустые коридоры, и никого живого вокруг. Еще и от окон тянуло холодом. По коридорам летали волшебные огоньки в прозрачных сферах, но тепла и света они почти не добавляли.

Зато длинное библиотечное крыло не пустовало. Вдоль шкафов тянулись столы, за которыми сидели гимназисты у пылающих огоньков, но не шумели, как в комнатах отдыха, а перешептывались. Алекс выдохнул – при живых голосах всегда проще. Подошел на выдачу к прекрасной Флоре и попросил газеты, за начало восьмидесятых.

Пока Флора ходила за газетами, глядел по сторонам. Стенд со свежей прессой, что там? Вот «Вестник», и все про какую-то скукоту о Председателе Вече Комиссарове. Комиссаров сказал то. Комиссаров встретился с этим. Комиссаров пошутил. О темном ректоре, как и во все прошлые дни, снова ни слова. Да и про исчезновение колокольчиков раньше никто не писал – каждый день Алекс читал заголовки первых страниц, пока ждал своей очереди.

Где бы сесть? Люди вокруг – это, конечно, хорошо, но можно где-нибудь подальше от них все-таки устроиться? На удалении от стола Флоры гимназистов не становилось меньше, зато здесь они громче переговаривались. Вот в углу парта, спряталась за кадкой с каким-то лохматым кустом. Пожалуйста, пусть свободная! Занята. За ней сидела Марина.

Алекс выдохнул, остановился за кадкой, присмотрелся. Уф, не рыдает больше – а то Алекс за время их дружбы уже успел было подзабыть, что имеет дело не просто с нормальным человеком, а с девчонкой и ее непонятными слезами. Любой человек дал бы Жорику по носу, чтобы не болтал чуши. А она – переживает.

Но сейчас Марина что-то сосредоточенно переписывала из книги.

– Бу! – Алекс выпрыгнул из-за кадки и крикнул ей в ухо.