Во время этой речи миссис Херринг на глазах оцепенела.

– У нас все хорошо, спасибо, – процедила она, – и нам очень нравится наше нынешнее жилище, хотя не понимаю, какое вам до того дело.

– О, это не в обиду вам, не сердитесь, – слегка смутилась Рэйчел. – Я лишь хотела узнать, так, по-дружески.

И, тяжело ступая, она отправилась восвояси, мимоходом бросив на двуколку последний любопытный взгляд.

– Нет, вы слыхали? – воскликнула миссис Херринг. – Я в жизни не видывала такого количества невеж! Женщина, с которой я, живя здесь, едва давала себе труд здороваться, смеет так панибратски ко мне обращаться!

– Она ничего дурного не имела в виду, – стала оправдываться Эмма. – Здесь так мало всего происходит, что люди интересуются приезжими куда больше, чем в городе.

– Эта особа мною интересуется! Какая бесцеремонность! – воскликнул до сих пор молчавший мистер Херринг. – Будь моя воля, я бы поучил ее, как вести себя с теми, кто выше ее по положению.

– Видит бог, пока мы здесь жили, я делала все возможное, чтобы указать им место, – вздохнула миссис Херринг, остывая, – но все без толку. Если бы вы спросили меня, почему мы вообще решили тут поселиться, я не смогла бы вам ответить, разве что сказала бы, что дом этот в то время, когда мистер Херринг ушел на покой, отдавали задешево, а в придачу шел отличный участок земли. В Кэндлфорде все совсем по-другому. Конечно, и там есть бедняки, но мы не водим с ними компанию; они обитают в своей части города, а мы – в своей. Видели бы вы наш дом: красивая чугунная ограда перед фасадом, и крыльцо с лестницей не такое, как здесь, где дверь выходит прямо на дорожку и, отворяя ее, вы тотчас натыкаетесь на кого-нибудь, не успев ничего сообразить. Не то чтобы сам дом нехорош, – поспешно добавила миссис Херринг, вспомнив, что является владелицей коттеджа, – но вы понимаете, о чем я. Кэндлфорд другой. Цивилизованный, как выражается мой зять, а ведь он работает в самой большой бакалейной лавке города, кому и знать, как не ему. «Цивилизованный город», – говорит он, и это правда. Деревню, подобную этой, не назовешь цивилизованной, не так ли?

Лора думала, что «цивилизованный» – это, должно быть, нечто очень хорошее, пока не спросила маму, что означает это слово, и та ответила: «Цивилизованное место – это место, где люди ходят в одежде, а не бегают голышом, как дикари». Так что ничего оно не значило, ведь в этой стране одежду носят все. Одна пожилая жительница Ларк-Райза зимой надевала целых три фланелевые нижние юбки. Лора решила, что если все кэндлфордцы похожи на мистера и миссис Херринг, они ей не очень нравятся. Как невежливо они обошлись с бедняжкой Рэйчел!

Впрочем, Херринги оказались забавными. Когда в тот вечер домой с работы вернулся отец, мама описала ему визит домовладельцев, изобразив сначала голос миссис Херринг, а потом мистера Херринга, придав первому еще больше жеманства, а второй сделав еще более отрывистым и скрипучим, чем в действительности.

Все долго смеялись, а потом отец сказал:

– Совсем забыл: вчера вечером я видел Харриса, и он сообщил, что мы можем одолжить пони и тележку в любое воскресенье, когда захотим.

Дети так обрадовались, что сочинили маленькую песенку:

И так часто распевали ее в доме, что мама заявила, будто та вгоняет ее в тоску. Выяснилось, что мало одолжить пони и тележку; необходимо было скопить и отдать полугодовую плату за дом, ибо, как ни велик Кэндлфорд, Херринги прознают об их приезде. Этим любопытникам известно все, и если не выплатить им аренду, они решат, что у их жильцов нет денег. Этому никогда не бывать. «Не будь бедным и не выгляди бедным», – гласил семейный принцип. Кроме того, надо было переделать воскресные наряды и приобрести мелкие подарки, чтобы захватить их с собой. В те времена планирование летней воскресной прогулки означало нечто большее, чем нынешнее перелистывание автобусного расписания.