После завтрака я решилась начать работу. Переставила так, как мне это было удобно, предметы на столе. Счастье, что в номере он был: большой, письменный, настоящий. Через пару часов стол уже завалили бумаги, книги, обрывки закладок. Я ощутила себя в привычной рабочей атмосфере. Обожаю ее. Этакий писательский хаос во всем. С чашкой кофе, венчающей его, возвышающейся на самой высокой кипе книг. Звонок. Я не сразу услышала его. Поспешно сохранила документ в ноутбуке. Чуть не уронила чашку с ее постамента.

– Pronto, – говорю в трубку, не зная, кто там, номер незнакомый. Я думала о синьоре Фаббри в этот миг.

– Добрый день.

Голос мягкий, подернутый, будто сигаретной дымкой.

Давид…

Я молчу. Молчу слишком долго. Он тоже молчит, но первый нарушает эту странную тишину:

– Я отдал вчера документы адвокату, он считает, что…

Я не понимаю, что он говорит. Молчу. Он умолкает и потом медленно, как бы вспомнив, что говорит с иностранкой, почти по слогам произносит:

– Мы встретимся?

– Когда?

– Сегодня.

– Где?

Мне не сложно договариваться о встрече, это тема первых уроков. Я спрашиваю, в котором часу и говорю «ладно, до скорого!»

Теперь приходится оглядеться вокруг. В комнате хаос, постель не застелена, жалюзи открыты и сквозь них светит солнце, такое невероятное в ноябрьский день. Иду в душ, укладываю волосы то так, то эдак, достаю платье и куртку. Ни о чем не думаю. Тем более о том, что через пару часов увижу его.

Действительно, он ждет меня в том же баре, где мы были вчера. Я не замечаю, есть ли люди здесь, вижу лишь его. И чувствую, как моя рука оказывается в его пальцах. Вижу напротив улыбку и глаза, в которых лучатся искры света. Минутное вмешательство официанта, и мы вдвоем. Он не садится напротив, как вчера, а занимает место рядом, сбоку от меня, так что передо мной оказывается стеклянная витрина-окно, за которым шагают прохожие по каким-то своим делам. Машин на улице почти нет. Мне интересно, как Давид передвигается по городу? Неужели пешком? Или может на такси? Спросить его об этом я не знаю как. Мы греемся о горячие чашки с кофе. Я прошу разрешения говорить ему «ты», потому что на «вы» по-итальянски говорить для меня труднее. Он, конечно, согласен. Я тянусь за рюкзаком.

– У меня есть для тебя подарок, – говорю я ему, не зная, как он отнесется к этому, – извлекаю две книги и кладу перед ним.

Его реакция мне не нравится, он выглядит просто удивленным: почему и зачем я ему предлагаю их. Я объясняю не без горького укола в сердце:

– Это я написала, здесь посвящение тебе. Если бы не ты, их бы не было.

Кажется, он начал понимать. Смотрит на меня со смесью восхищения и удивления:

– Ты?! Ты пишешь книги?

Пришла моя очередь улыбаться:

– Да, пишу. Иногда.

Он поражен. И я удовлетворена этим. Листает книги, смотрит на посвящение, смотрит на меня вновь, но другими глазами.

– Хотел бы я прочитать их, – говорит он, проводя по строчкам пальцами.

– Они только на русском, – отвечаю я.

– Жаль…

Мне приходится снова убрать книги в свой рюкзак, потому что у него нет с собой никакой сумки. Он шутит, что, мол, не забудь, они мои, я киваю в ответ. Какое-то время он продолжает смотреть на меня, как на инопланетянку, затем спохватывается и говорит:

– Адвокат сказал, что договор странный.

– Странный? – спрашиваю я, улыбаясь этому слову, потому что оно и по-итальянски звучит «strano».

– Да, – продолжает Давид, а я рассматриваю его ресницы, которые с этого ракурса кажутся просто невероятными для мужчины. – Почему ты делаешь эту работу бесплатно?

Он, похоже, и вправду не понимает.

– Все верно. Бесплатно. Мне нужно было только разрешение от издательства на перевод. А они предложили опубликовать книгу на другом языке.