Матильда весело рассмеялась, когда я заложил вираж на повороте. Кажется, мне начало передаваться ее беспричинное безумие.

Но, увидев очертания домиков Ириновки, я сбавил скорость до разрешенной. Впереди вырос указатель на усадьбу, и показались голые деревья аллеи.

– Что с вами сегодня? – осторожно спросил я, поворачивая на дорогу к усадьбе.

– В смысле?

– Вы сегодня как-то веселее обыкновенного, ваше благородие. И, признаюсь, это меня немного беспокоит.

Матильда отмахнулась.

– Все в порядке. Все как обычно. Все прекрасно!

Нет. С ней точно что-то было не так. Происходи все в моем родном мире, я бы подумал, что тетя Мотя с утра пораньше закинулась чем-то из перечня запрещенных к продаже веществ. Иначе как объяснить эти перемены?

Припарковавшись напротив парадной лестницы, я заглушил мотор и шумно выдохнул. Фу-у-ух. Нет, кажется, кататься на таких автомобилях мне пока рановато. Вроде и справился, но тут скорее просто повезло. Могли бы и в кювет улететь.

Двери дома распахнулись, и навстречу нам вышел Егор. Лакей открыл Матильде дверь и поклонился.

– Добро пожаловать домой, Михаил Николаевич. Матильда Карловна, рады вас приветствовать в усадьбе Соколовых.

Баронесса кокетливо улыбнулась и подхватила сумочку.

– Благодарю, Егорушка. Скажи, Татьяна Константиновна уже готова нас принять?

Лакей почтительно кивнул.

– Конечно, ваше благородие. Пожалуйте в дом, их сиятельства приглашают вас отдохнуть за чаем с дороги.

Я отдал ключи от машины Егору, и тот повел нас в дом. Не успели мы снять верхнюю одежду, как нас тут же вышла поприветствовать Оля. Сестра носила траур, но улыбнулась, увидев нас.

– Здравствуй, Мелкая, – я аккуратно обнял ее и чмокнул в макушку. – Как вы тут?

– В порядке, – она обернулась к Матильде, взяла ее руки в свои и тепло поприветствовала. – Ну, господа, пожалуйте в столовую. Будем чаевничать.

– Оля, мы ведь по делу… – напомнил я. – Не стоило устраивать пир.

– Пира и не будет. Но пока вы с бабушкой будете общаться, я развлеку Матильду Карловну.

Наставница обворожительно улыбнулась.

– Твоя сестра – просто прелесть, – шепнула она мне на ухо. – Нужно начать выводить ее в свет. Уверена, достойные кандидаты на ее руку и сердце найдутся. Быть может, даже из крепких одаренных семей…

– Давайте об этом потом, – нахмурился я.

Проблемы нужно решать по мере поступления. Хотя неопределенность судьбы Оли меня тоже беспокоила. Приближался возраст, когда ей следовало блистать на первых балах, а наша семья… Словом, тут сперва придется мне поднапрячься.

В столовой пахло чем-то пленительно-кондитерским. Не то чтобы я голову терял от тортов и пирожных, но этот аромат манил. Бабушка восседала на резном стуле с высокой спинкой и походила на средневековую герцогиню, каких описывали писатели прошлых веков. Седая как лунь, но с идеальной высокой прической. В длинном строгом платье до пола и черном пуховом платке. Из украшений только жемчужная нить и серьги с черными камнями – все по требованиям траура. Увидев нас, она взялась за трость и хотела приподняться.

– Сиди, бабуль! – я подошел к ней и обнял. – Как ты себя чувствуешь?

– Как восьмидесятилетняя развалина, мон шери. Как еще я должна себя чувствовать? – проворчала она, но наградила Матильду любезной улыбкой. – Ваше благородие, благодарю за скорое прибытие.

Сестра позвонила в колокольчик, и слуги принесли самовар. Начищенный, блестящий пузатыми медными боками – этот антиквариат доставали только для приема гостей в русском стиле.

– Оленька, душечка, займи пока нашу гостью, – бабушка поднялась, опираясь на трость с массивным набалдашником, и кивнула мне. – Нам с Мишенькой нужно побеседовать приватно.