Поэтому во многом нынешние проблемы толкования связаны с политическими процессами, с политическим противоборством в парламенте и некоторым различным пониманием идеологии назначения каждой из палат Федерального Собрания.

Я считаю, что эта проблема хотя и зависит в какой-то мере от необходимости толкования, но больше увязана с другими важнейшими проблемами – проблемой организационной деятельности как Совета Федерации, так и Государственной Думы. И, наконец, самая важная и глубокая проблема – это проблема осмысления идеологии назначения второй палаты. К сожалению, во второй палате верх взяла точка зрения, что эта палата – палата типа американского сената. Если же проанализировать нашу Конституцию более глубоко, то предназначение Совета Федерации совсем другое. Если брать аналогию – это предназначение бундесрата ФРГ. Однако с такой ролью Совет Федерации, естественно, не может согласиться.

И поэтому на вопрос: какое различие между такими юридическими конституционными формулами, как принятие и одобрение закона? – у представителя Совета Федерации различий в понимании этих двух формул нет.

Совет Федерации пытается по полной формуле рассматривать законодательные акты. Это производит организационные накладки и приводит к тому, что возникают сбои именно в деятельности Совета Федерации.

К настоящему времени уже выработались определенные прецеденты применения конституционных норм, в том числе тех конституционных норм, о которых здесь идет разговор. По крайней мере понятно, что направление тех законодательных актов, которые предусмотрены в статье 106 Конституции, президент тут без рассмотрения, как было с Федеральным законом об утверждении международного соглашения о Байконуре, означает, что такой акт возвращается обратно в Совет Федерации на рассмотрение.

Президент считается с тем, что этот акт должен быть обязательно рассмотрен независимо от того, соблюден ли 14-дневный срок или не соблюден.

Выработалось и второе неписаное, если так можно выразиться, правило: принятые Советом Федерации акты, которые не подлежат обязательному рассмотрению за пределами 14-дневного срока – решение Совета Федерации в этом случае не имеет юридической силы, и президент, независимо от принятого решения, подписывает по результатам рассмотрения в Государственной Думе этот закон.

А теперь о проблеме сопоставления ст. 105 и 106.

Почему я не называю слово «толкование»? Для профессионалов-конституционалистов здесь достаточно сопоставить две эти нормы и прийти примерно к такому выводу, хотя он может быть спорным, что на все федеральные законы, независимо от того, простой этот федеральный закон или конституционный федеральный закон, распространяется 14-дневный срок рассмотрения в Совете Федерации.

Но последствия нерассмотрения в этот 14-дневный срок различны для обычных федеральных законов и для федеральных конституционных законов. Если обычные федеральные законы следуют на подпись президенту, то федеральные законы, предусмотренные в ст. 106, не могут быть направлены президенту и обязаны быть рассмотрены в Совете Федерации с нарушением этого 14-дневного срока.

Исходя из этой позиции я просил бы дать такое толкование Федеральному Собранию и всем другим органам, поскольку толкование обязательно для всех.

Я хотел бы затронуть еще две проблемы, которых здесь уважаемые Судьи Конституционного Суда касались.

Они в основном связаны с идеологией понимания назначения Совета Федерации. К сожалению, в Совете Федерации намечается тенденция расширения своей компетенции. В то время, как в 14-дневный срок Совет Федерации не управляется с рассмотрением некоторых законов, он пытается в Регламент включить вот ту норму – 95-я статья, часть вторую. И буквально на днях была включена поправка в Регламент Совета Федерации, предоставляющая возможность Совету Федерации утверждать делегации на межпарламентские мероприятия. Хотя при парламенте, который состоит из двух палат, ясно, что это относится к компетенции двух палат, а не одной палаты.