Не ответив, вопросительно глядящему на меня клерку, я отошел от стойки и отправился домой.

Жена с порога сразу спросила, ходил ли я в банк.

– Ходил, – не сдерживая раздражения, ответил я, и прошел на кухню.

– Ну и что?

– А ничего! Не могу же я всех выписать из квартиры, тем более детей, чтобы получить кредит!

– Сходи в другие банки, может там более приемлемые условия, – предложила жена, ставя на стол миску с супом и придвигая хлеб.

– Лучше не расспрашивай меня мать, и так тошно. А в другой банк я обязательно схожу, хотя уж и не надеюсь.

Согласившись с предложением супруги, я еще три дня я ходил по банкам, но так кредит и не получил. Несмотря на то, что названия у банков были разные, а реклама по привлечению денег от населения невероятна изощренная, условия выдачи кредитов были почти одинаковые. Везде требовали залог, ставки по кредиту начинались с девятнадцати процентов, зарплата должна была быть, как минимум, в пять раз выше моей, к тому же, помимо залога еще требовалось заплатить за оформление договора, страховку за кредит и застраховать свою жизнь. Оказалось, что банкиры ценили мою жизнь, в статусе заемщика, гораздо больше, чем ценил ее я сам.

К субботе я выдохся, потерял всякую надежду оформить кредит, и мне до чертиков опротивели эти улыбчивые и ухоженные банковские клерки, изображающие успешных и счастливых работников в чумной стране. Чтобы хоть как-то отойти от этих мыслей и мрачной домашней обстановки, да еще и посоветоваться, отправился к соседу по лестничной площадке, сыграть партию в шахматы, да поговорит за жизнь. Последнее время это было единственное культурное развлечение, которое я себе мог позволить каждую субботу. О походах в театры, в кино и на концерты давно уже никто в семье даже не мечтает.

Сосед Евгенией Петрович, мой неизменный соперник за шахматной доской, был дома и уже поджидал меня, о чем свидетельствовали расставленные на доске фигуры.

– Как здоровье Екатерины Федоровны, – поинтересовался Петрович, зная о болезни матери.

– Хуже не бывает. Сильные боли довели ее до нервного истощения. Почти не спит. Только на обезболивающих уколах и держится. Врач сказал, что необходима операция и лекарства, которые стоят больших денег. Да и за операцию надо заплатить какую-то сумму. А как ты сам знаешь, у меня таких деньг никогда и не бывало в руках.

Петрович встал из-за стола, и нервно заходил по комнате, даже забыв сделать свой очередной ход.

– Вот до чего довели народ эти проходимцы и карьеристы, – воскликнул Петрович, вскидывая руки вверх и, затем, встав в виде вопросительного знака перед столом, спросил, – и что ты думаешь делать?

– Да я уже и не знаю, Петрович! То ли от отчаяния пойти на ограбления банка, как тот новокузнецкий неудачник, больше похожий на самоубийцу, чем на грабителя, то ли, почку продать!

– Кредит, я так понимаю, раз подумываешь об ограблении банка, ты уже пытался взять, – снова садясь за стол, спросил сосед.

– Пытался! Вот только заемщик из меня, похоже, уж очень ненадежный. Все банки отказали. Но кое-что я понял! Оказывается и попытка бывает пытка.

– А какие проценты просят? – с явным интересом задал вопрос Петрович.

– От девятнадцати и выше.

– Это полная стоимость кредита, или еще какие-то сборы имеются?

– Страхование кредита, некоторые требуют оформить страхование жизни, ну и за оформление договора надо платить.

– Понятно, – воскликнул Петрович.

– Что понятно, – переспросил я.

– А то, что реальная стоимость кредита, при таком подходе, не менее тридцати пяти процентов в год.

Петрович снова встал из-за стола и заходил по комнате.