Случившееся с 1-м Украинским корпусом отразило общую для всего национального военного строительства тенденцию, когда в самых труднопостижимых комбинациях переплелись противоречивые, даже полярные феномены: настойчивое стремление и дальше создавать, укреплять вооруженный оплот государственности и безудержный, неумолимый распад воинских образований.

Центральная рада объединила Юго-Западный и Румынский фронты в один и 23 ноября 1917 г. объявила его Украинским, назначив главнокомандующим генерала-реакционера Д. Щербачева [350].

Был украинизирован штаб Одесского военного округа, а командующим назначен генерал Г. Елчанинов-старший. 18 декабря штаб Киевского военного округа возглавил Н. Шинкарь[351].

Заинтересованность в как можно более крепких вооруженных силах проявляли и представители Антанты. В начале декабря в Киев из Ставки переехали военные миссии Англии, Франции, Италии, Японии, Румынии, Сербии и Бельгии. Генеральный секретариат воинских дел устроил им подчеркнуто торжественный прием. А представители союзных держав начали проявлять особую симпатию к украинскому движению, обещая предоставление разнообразной помощи.

Резкое изменение позиции стран Антанты (до этого они негативно и даже враждебно относились к идее украинской государственности, считая, что любая ее форма повредит единству Восточного фронта и принесет им лишние хлопоты) объяснялось очень просто. Понимая, что заинтересованность советской России и стран Четверного союза в прекращении непосильной для обеих сторон войны рано или поздно приведет к сепаратному миру, страны Антанты согласны были укреплять государственность УНР, лишь бы она удержала хоть часть бывшего фронта, оттягивая на себя австро-немецкие дивизии.

Но эти надежды оказались тщетными, хотя Генеральный секретарь войсковых дел С. Петлюра и обещал на встрече с союзниками 13 декабря 1917 г. выставить на фронт полумиллионную армию. Возможно, С. Петлюра и сознательно вводил в заблуждение дипломатов, а возможно, и сам не мог точно сказать, какими реальными силами располагало его правительство. И не только потому, что ситуация менялась буквально каждый день, но и потому, что даже сегодня, после многочисленных сопоставлений различных данных, документов специалисты имеют достаточно приблизительные, противоречивые представления о количественных характеристиках украинских вооруженных сил в конце ноября – начале декабря 1917 г.

Если не принимать во внимание расчеты тех, кто считает войском Украинской рады всех солдат-украинцев, представленных на военных съездах, или те части, которые принимали резолюции поддержки украинской власти, цифры здесь колеблются от 70 тыс. до 400 тыс.: 180 тыс. солдат и офицеров на Юго-Западном и Румынском фронтах, 150 тыс. – в тыловых гарнизонах и 60 тыс. вольных казаков[352].

Очевидно, ближе к истине является цифра 400 тыс. Ею оперировал во время событий (а не позже – в воспоминаниях) С. Петлюра. Можно допустить, что таким или близким к нему было представление о вооруженных силах Рады и некоторых партийных работников в Петрограде, если они считали (пусть даже без оснований), что Центральная рада способна выставить только против А. Каледина стотысячное войско. Возвращаясь из краткосрочного отпуска в Елисаветграде, член ЦК РСДРП(б) Г. Зиновьев принял участие в совещании работников Киевской партийной организации – делегатов областного (краевого) съезда РСДРП(б). Выступая по вопросу об отношении к Центральной раде, Г. Зиновьев заявил: «Нам положение на Юге России представлялось совсем в другом виде. Я должен сказать, что мы были очень искренни, когда на заводах Петрограда выступали с заявлениями такого содержания: пусть посмеет Каледин выступить – Центральная рада, эта революционная власть украинских рабочих и крестьян, вышлет против него 100 000 армию»