Въехали в город уже затемно, усталые путники сразу же отправились на временный постой на двор к одному своему дальнему родственнику Федору Тихомирову, где им приходилось бывать в своей неприкаянной жизни частыми гостями. Там и лошадь с повозкой можно оставить, да и ночлег в сарае поиметь, а заодно и повод выпить с родней найдется (ну, на это дело уже, конечно, придется раскошелиться Василию, ведь надо чем-то отблагодарить хозяев за постоянное беспокойство). А тут еще не терпится про нынешнюю поездку в Пертовскую усадьбу похвастать…

Путники решили потянуть удачу за хвост и сразу же, не откладывая на потом, показаться где надо с рекомендацией Верещагина к Милютину. Причем мысль пришла идти непосредственно к нему домой с утра, потому как в присутственном месте и без них было бы невесть сколько просителей, да и там все больше люди благородные, не им чета. Другое дело – передать письмо в ситуации, когда барин будет помягче в своей домашней обстановке, среди семьи, с детьми да с внуками. В том, что сразу их не погонят в шею, Василий не сомневался, ведь у них был припасен золотой ключик…

Николай Васильевич Верещагин считай что ровня самому голове, потому ему он никак не сможет отказать в малой просьбе. Ну, хотя бы письмо-то прочтет, а уж там как боженька дальше распорядится (к слову, в Бога Василий верил только на людях, а так сам по себе в этой вере, особо по ритуальной части, был непоследователен и явно пренебрежителен; домашние это видели и тоже не сильно старались, правда, часто крестились и божились – да и только…)

Ваньке бы сейчас в самый раз к какому делу в жизни приткнуться, иначе годы, благодатные для обучения, пролетят быстро, а потом и локти кусать уже поздно станет. В селе их, хоть оно всего в десяти верстах от города, все беспросветно, с голоду, конечно, не помрешь, но и в люди не выбьешься. Да и с нажитыми ремеслами трудновато теперь стало – почитай, таких умельцев сапожного дела в волости сейчас каждый пятый, и все хотят заработок сыскать, кусок хлеба друг у друга перехватывают на лету. Вот если бы дело какое редкое да прибыльное знать, ну или как сейчас может выпасть Ваньке в приказчики попасть. Он хваткий, справится, да выслужится справно на том!

В итоге в тот день отец Ивана с Федором за ночь выкушали полный штоф водки. Хозяин был человек молчаливый, неконфликтный – лучшего слушателя для Василия было и не сыскать! Уж как он ему пытался объяснить, какой это Николай Васильевич Верещагин великий человечище, да что он там в молочном деле самолично открыл и изобрел, – тот только на эти речи осоловелыми преданными глазками пялился да повядшей своей головушкой покачивал в такт за распалившимся «дирижером». Иван сначала сидел при них трезвым дураком, потом от греха подальше забрал у отца письмо (которое тот уже множество раз доставал для Федора в подтверждение своих рассказов и в итоге готов был потерять или испортить), после чего удалился спать в отведенное им место. Снилось что-то очень хорошее, доброе, светлое. Да вот беда, проснувшись, ничего не смог из того сна вспомнить.

Просыпался Иван всегда по-крестьянски ранешенько, еще до петухов. Здесь особо можно было бы и не спешить, не дома же, не на хозяйстве. Ну, встал, сходил до ветру, умылся колодезной водой, почистил зубы смоченным пальцем с сажей, привел в порядок свое дорожное одеяние, надраил ваксой самолично им сшитые сапоги.

Все равно рановато еще идти к Милютиным, хорошо, что день хоть и пасмурный, но без дождика. Парень еще вчера понял, что пойдет туда в любом случае один, отец явно не протрезвеет, а еще целый день сидеть тут было невмоготу. Продумал, как подойдет сам к знакомой усадьбе, зайдет через калитку и будет стучать в дверь, как это делают все посыльные. Допустим, дверь откроет кто-то из прислуги – он им четко так скажет: «Письмо личное для господина Ивана Андреевича Милютина от помещика Николая Васильевича Верещагина, с обратным поручением!» Последние слова очень важны, а то иначе еще невесть когда голове то письмо передадут. Далее надо остаться и ждать терпеливо. В дом, конечно, его никто не пустит, а так на крыльце почему не постоять… Ну а уж потом-то как оно там еще срастется. Лишь бы барин дома оказался, иначе, если он вдруг в отъезде, все неопределенно с его будущим станет. Ждать никакой мочи нет…