Русалку звали Ева Фишер, двадцать семь лет. На видео появилось лицо с огромными глазами, крошечным носом и тонкой линией рта. Очень даже симпатичная, если не обращать внимания на зеленоватый оттенок кожи и крупные чешуйки на лбу, щеках и лишенной волос голове. Я масштабировал изображение, чтобы русалка показалась в кадре вся. Гибкое тело с тонкими длинными руками, вполне человеческое, переходило в хвост, не рыбий, а скорее дельфиний, но все с тем же зеленоватым отливом. От шеи до плавника Фишер была затянута в тонкий прочный комбинезон. Я открыл спецификации.

Русалку модифицировали по высшей категории защиты: плотные кости, укрепленные мышцы и связки, кожа покрыта металлизированной чешуей. Когнитивно русалку тоже усилили, что было оправдано ее работой: станция подо льдом Европы не может вместить большую партию ученых, так что в подводном куполе у каждого три-четыре профессии. И в день гибели вместо лаборатории она оказалась у нижнего слоя льда. Я открыл отчет, пролистал показания участников события, схемы их расположения в момент инцидента, поискал видео, не нашел и вернулся к рассказам очевидцев.

Рутинная операция: подняться к нижнему краю ледяного панциря, закрепиться и начать бурение. Перекрестные ссылки вели к документам о своевременном прохождении инструктажа по технике безопасности всеми участниками, о проверке оборудования, о сканировании рабочего поля. Батискаф, на котором ученые поднялись со дна, отплыл в сторону, чтобы не мешать работе. Я развернул карту, нашел на ней крохотную искорку, приблизил, металлическая сфера с наростами двигателей заняла весь экран. Базовая модель, без манипуляторов и плавильных дюз, удивительно, что взяли именно ее. И этот выбор оказался роковым.

Когда ученые закрепились, и техника начала высверливать первый керн, во льду появилась и начала быстро расширяться трещина. Часть закрепленного на поплавках оборудования провалилась в разлом и начала быстро всплывать к поверхности. Фишер оказалась ближе всех и погнала скутер вдогонку, но пласт сместился, и трещина сомкнулась. Ученые пытались добраться до русалки, подогнали батискаф, но тот, лишенный специального оборудования, оказался бесполезен. На подъем вызванной со дна спецтехники ушло двенадцать часов, а в итоге удалось найти только лоскут комбинезона со следами крови. Анализ подтвердил, что это кровь Фишер.

Закрыв окно с данными по русалке, я переключился на следующего погибшего. Лука Хоффман, сто пять лет, радиоастроном. Крепкий сухой старик, очки на морщинистом лице – скорее статусная вещь, чем необходимость. Взгляд становился пустым и тяжелым, когда на записи он снимал их и начинал протирать тонким платком. Костюм старый, но чистый и наверняка был надет только на время записи. Герр Хоффман работал на одном из внешних спутников, у которого даже имени не было, только числовое обозначение. Проект, в котором он принимал участие, назывался "Второе Кольцо", но кроме названия информации по нему в свободном доступе не нашлось. Даже полицейский допуск не помог обойти плашку "данные отсутствуют". Была скрыта даже ранняя информация по Хоффману, включая биографию. У меня было только видео. Прекрасно.

Я развернул карту системы Юпитера и вывел на нее траекторию последнего полета ученого. Результат впечатлил. За несколько земсуток он облетел все крупные спутники, некоторые – не по разу, чудом не разбившись и не вылетев за пределы системы. Станционный десятиместный катер перехватили за час до входа в атмосферу, обнаружив на борту тело ученого. Проверка выявила халатность работников, установивших вместо баллонов с кислородом и азотом только азот. По мере убывания кислорода поглотители связывали углекислоту, а на ее место поступал азот. Детекторы аварийной системы оказались вне сети, старик потерял сознание и умер, не успев ничего понять.