– И в чём же?

– В том, что ты не сбежишь. Потому что ты не предатель и не лжец. Ты всего лишь боишься оставаться один, и для этого есть множество причин.

– Тебе тоже страшно.

– Нам обоим. – Софи в последний раз посмотрела на его полное тревоги лицо. Её взгляд был твёрже самого ядра Ньюэры. Зрачки блестели чёрной расплавленной массой, а глаза налились голубыми водами всех притоков Кали. В них были и её, и чужие слёзы, но она не могла дать им волю. «Чтобы дойти до Центра, нужно терпеть. Нужно. Всегда было нужно».

Софи вышла, дав Деми задачу пустить её лишь тогда, когда услышит череду стуков и тишины в определённой последовательности. Он запер дверь изнутри. Замок щёлкнул, и Софи с тяжёлой помесью мыслей пошла вдоль узких стен. Она знала, что Деми никуда не денется. Если понадобится, то ей удастся выбить дверь, а у него не выйдет покинуть кабинет через окно. Деми не рискнул бы бежать, хотя Софи давала ему сотню возможностей это сделать. «Возможно, когда-нибудь он наберётся смелости».

Первый этаж она трогать не стала. Он должен был сохранить ту первозданную форму, в которой её оставил кто-то другой. С остальными же дела обстояли иначе. Сначала Софи тихо поднялась по главной лестнице до двадцатого этажа и с вниманием заглянула в каждый из протяжных коридоров. До того старательно она напрягала слух, что в голове застучало. Глухая пульсация забилась между ушей и пронеслась между лбом и затылком. Непривычно и странно, словно мигрень без боли, укол без иглы и температура без ломоты в теле. Даже если бы в неё выстрелили, Софи бы то не заметила. То было незнакомо и неестественно. Шло вразрез с законами Матери-Природы и её собственными принципами. Потому что всякий раз, как боль пронзает разум, она наконец вспоминает, что может быть как-то иначе. «Бывает и лучше. Намного лучше, только теперь мне этого не понять». Как не может существовать теплое солнце без холода и горечь утраты без сладкого.

Здесь и правда никого не было. Ни единой души не осталось в мрачном и высокорослом здании. Но этого было недостаточно для того, чтобы позволить себе успокоиться. Софи ещё боязливо выглядывала из окон и мягким шагом обходила пустые комнаты. Если отсюда ушли, значит на то есть причина. Раз в удобной обители не остались ни больные, ни здоровые, значит кто-то этому помешал.

Проверяя один из верхних шкафчиков в первом офисе третьего этажа, Софи подняла руки над головой. От того свежие бинты на её плече заскрипели. Она уже почти перестала придавать им значение. Казалось, они были с ней всегда. В первые разы, когда Деми обрабатывал её ожог, Софи хотелось думать, что он что-то в этом понимает. Она не могла перестать искать причины оставить его при себе.

Когда Деми в последний раз занимался раной Софи, то заметил, как та начала превращаться в шрам. Его методы отлично работали, и это было ужасно. Потому что им всё нужен был повод, чтобы оставаться друг с другом. «И я не поверила бы, что причиной всему было одиночество, но в амбаре он всё подтвердил. Он тоже это чувствует. Что нам обоим недоставало чужого присутствия».

Цветы завяли, а мебель потускнела. Будто всё окружение точно знало, что без человека в нём пропала всякая надобность. Опущенные жалюзи, плотно закрытые окна и приставленные к ним табуреты выдавали, что однажды здесь кто-то скрывался. Софи выглядывала на улицу в каждом месте, где когда-то держали пост. Каждое окно за занавесками скрывало виды на жилые дома и супермаркеты. Если когда-то в них и было всё необходимое, то теперь ничего не осталось. Даже отсюда Софи могла разглядеть пустые витрины и вставшие у стен полки. Хотя вакцинация и происходила вечером, когда многие магазины закрывались, ни на одном не были опущены стальные ставни.