– Очень мило, что ты пытаешься пощадить мои чувства, – говорит он. В его голосе столько иронии, что мне хочется испариться на месте.

Меня посещает ужасающая мысль: а если он подумал, что я его фанатка? Охотница за айдолами? Еще одна наивная влюбленная одноклассница, из тех, что ходят за ним хвостом? Поджидаю его тут по углам, чтобы привлечь внимание. Я и сама много раз видела, как это бывает: ученица прячется за мусорным баком или стеной – и, оп! – тут же выскакивает на Кэза, стоит ему завернуть за угол.

– Я не хотела подслушивать, – говорю я в отчаянии, поднимая обе руки вверх. – Я даже не знала, что ты придешь сюда.

Он пожимает плечами, его лицо невозмутимо.

– Хорошо.

– Честно! – почти молю я. – Клянусь тебе!

Он смотрит на меня долгим взглядом.

– Я же сказал: «хорошо».

Но по его голосу не скажешь, что он поверил мне до конца. Мою кожу покалывает, смущение и раздражение согревают щеки. Видимо, чтобы испортить все окончательно, я произношу:

– Я не… я даже не фанатка.

Проходит секунда, на миг его лицо принимает выражение, которое трудно прочесть. Что это, удивление? Я чувствую, как внутри все переворачивается, а сердце стучит так сильно, что вот-вот выпрыгнет наружу.

– Приятно это знать, – говорит он наконец.

– Ну, я и не то чтобы антифанатка… – лепечу я с тем жутким чувством беспомощности, с которым наблюдаешь за персонажами фильмов ужасов: когда хочешь крикнуть «Стой!», но герой продолжает двигаться все ближе и ближе к собственной гибели. – Мне все равно. Ноль. Э-э… то есть… нормальный человек.

– Угу, я понял.

Крепко сжимаю рот, мои щеки пылают уже вовсю. Поверить не могу, что рядом все еще стоит Кэз Сонг, уникальный талант которого, по-видимому, состоит в том, чтобы заставлять меня чувствовать себя еще более несуразной, чем обычно. Не верится, что мы все еще разговариваем, и что мистер Ли все еще в переполненном классе вместе с Ма, и они думают, будто я все еще в туалете.

Это кошмар! Пора продумывать план побега, прежде чем я опозорюсь еще больше.

– Знаешь, я… – Вытягиваю шею и оборачиваюсь, словно услышала, как меня кто-то зовет. – Почти уверена, что это моя мама.

На этот раз поднимаются обе его темные брови.

– Да? Ничего не слышал.

– А, ну да, у нее тихий голос, – бормочу я, уже проходя мимо. – Э-э… Трудноуловимый. К нему нужно привыкнуть. Так что… эм-м… я, наверное, пойду. Увидимся!

Я не даю ему шанса ответить, просто бегу обратно в класс, готовая схватить маму и умолять Ли Шушу приехать и забрать нас как можно скорее. После такого унижения я больше никогда не смогу заговорить с Кэзом Сонгом. Никогда!

На следующий день я просыпаюсь до рассвета. Жара тяжело обволакивает кожу, одеяла сбились в ком вокруг тела.

Смартфон мигает.

Щурюсь с минуту, ничего не понимая; рассудок все еще затуманен сном. Но экран то и дело загорается, освещая прикроватный столик мягким голубым сиянием, сквозь мою усталость пробивается приступ тревоги. Обычно никто не пишет мне сообщения в такой час. И уж точно никто – даже Зои – не отправил бы мне столько сообщений подряд.

Я откидываю одеяла в сторону, теперь уже полностью проснувшись, и проверяю месседжеры. Замешательство быстро сменяется дурными предчувствиями.

Читаю сообщения Зои:

>капец.

>Ну просто капец!!!!!!

>ок я знАЮ ЧТО СЕЙЧАС НОЧЬ

>НО

>ДА ВОЗЬМИ ТЫ СВОЙ ТЕЛЕФОН

>фывапроллдлдд

>ты ЭТО ВИДЕЛА что это вообще за нАФИГ

Дальше она скидывает ссылку: какая-то статья. Я слишком напугана, чтобы сразу открыть ее, но после двух секунд пристального изучения экрана, в течение которых сердце пробивает дыры грудной клетке, сдаюсь.