В лицо бросилась краска и мы с Покровским поспешно переглянулись. Он что, подумал, что мы супружеская пара?

– Так каким образом узнать, отец ли я этого ребенка? – хмуро поинтересовался Марат.

– Хм… есть инвазивный метод. Это когда прокалывают живот и берут жидкость из околоплодных вод или часть ворсин хориона. Либо, когда ребенок уже подрастет в утробе, кровь из сосудов пуповины. Но я очень, очень не рекомендую такой вид теста. Обычно риск выкидыша очень мал, всего один-два процента, но в…

– Всего? Всего?! – перебиваю я, не выдерживая, – Это целых два процента вероятности, что я лишусь своего малыша! Вы с ума сошли!

– …спокойнее, Анна. Я как раз и говорю о том, что обычно риск не такой большой, но в вашем случае такой метод противопоказан вообще! Вам нужно беречься, строго соблюдать рекомендации врача, чтобы не допустить прерывания беременности. Ни одна клиника не возьмется делать такой тест, достаточно просто провести опрос, чтобы это понять.

– Мне нужно знать, насколько этот ребенок мой. Я не собираюсь ждать девять месяцев, чтобы убедиться в этом. Мне нужен тест ДНК.

– Врач же ясно дал понять, что это опасно! – от возмущения я даже на месте усидеть не смогла.

Мы прожигали друг друга ненавидящими взглядами несколько долгих секунд.

– Сядь, – с металлическими нотками в голосе приказал Марат.

– В данном конкретном случае я бы не рекомендовал делать инвазивный тест, – прервал нашу перепалку Петр Васильевич, стараясь разрядить обстановку и не допустить скандала. Пришлось сесть назад, чтобы дослушать врача, – Анна Сергеевна говорила, что пережила несколько попыток ЭКО и несколько выкидышей. Боюсь, что такой метод слишком опасен для нее.

– Значит, вы будете очень осторожны.

– Ты с ума сошел?! – внутри все кипело от гнева, я даже забыла, что из-за обиды на «вы» к нему обращалась, – Я не буду рисковать жизнью своего малыша из-за того, что ты захотел в чем-то там убедиться! Я вообще не напрашиваюсь к тебе в содержанки, соберу вещи и уйду сразу после возвращения! С огромной радостью воспитаю ребенка сама!

Вцепилась в подлокотники кресла до боли в пальцах, настолько сильно было желание вцепиться Покровскому лицо и ногтями сцарапать эту дурацкую ухмылку на губах! Пусть малыш еще не родился, но я не дам его в обиду и рисковать его жизнью не стану. Ради него я готова была голыми руками драться хоть с десятью такими козлами.

– Успокойтесь, Анна, прошу, вам нельзя волноваться. Во всем этом нет нужды, ведь можно сделать неинвазивный тест. Этот метод абсолютно безопасен, так как мы будем обследовать кровь матери.

– И как мы в таком случае узнаем, мой ли это ребенок? – удивленно вскинул брови Марат.

– У матери и плода общий кровоток. Это значит, что ДНК ребенка находится в обычной венозной крови. Нужно только выделить эти фрагменты и сравнить их с вашим биоматериалом. Уверяю вас, точность этого метода такая же высокая. Вероятность установить отцовство или опровергнуть его практически стопроцентная. В любом случае, если вы сомневаетесь, после рождения ребенка можете сделать повторный тест и убедиться, что результат был верным.

Я молча кусала губы, готовая сбежать из больницы прямо так, если вдруг Марат решит зачем-то помучить меня и отправить на анализ с проколом живота.

– Хорошо. Давайте для начала проведем этот тест, – наконец кивнул Покровский.

– К сожалению, он применяется только с девятой недели беременности, когда плод подрастет и сформируется. Только в этом случае можно получить точный результат.

Марат чертыхнулся.

– И какой у нее срок сейчас?

– Сколько времени прошло с нашего секса – такой сейчас и срок, – не выдержала я и кивнула доктору, – извините.