– Мастер, – позвал он, делая отчаянные шаги из последних оставшихся сил.

Но шедший впереди мужчина будто бы не услышал его зов. Он продолжал стремительно бороться с вязкой субстанцией под ногами, направляясь вперед, к одному ему ведомой цели. Периодически он сверялся с картой, которую все еще держал в руке, не замедляя ход.

– Мастер, постойте, – снова воззвал Людвиг, уже отчаявшись его настичь, – мастер Анхель, мне нужно с вами поговорить.

Шедший впереди мужчина немного замедлился и снова сверился с картой после чего окинул взглядом горизонт.

– Ты чего-то хочешь? – спросил он у наконец нагнавшего его Людвига.

– Да, Мастер, – ответил тот, согнувшись и пытаясь отдышаться.

Он обернулся. Остальные четверо спутников были приблизительно в пятидесяти метрах позади. Это одновременно и радовало его, ибо не придется подбирать слова еще и для них. И одновременно огорчало, так как, пусть даже у него нет единомышленников среди соратников, присутствие еще кого-то рядом в этот момент непременно вселило бы в него еще немного уверенности. Он выпрямился, размяв словно полностью отсутствующую в этот момент спину, и глубоко вдохнул.

– Говори, – сказал Анхель своим низким голосом, все так же оглядывая бескрайнее песчаное море перед собой в поисках одному ему ясных знаков и ориентиров.

Этот голос отчего-то внушал трепет и неуверенность, за что Людвиг искренне себя ненавидел в этот момент. Слова будто бы застряли в горле, на самом выходе. Слова, которые должны были следовать за застрявшими, врезались в них сзади. От удара все слова перемешались в одну огромную бесформенную словесную кучу, из которой сейчас же нужно было выделить хоть что-то членораздельное. Чертовски сложная задача, да еще и это сбившееся дыхание.

– Что мы ищем, Мастер? – наконец спросил он совсем не то, что хотел спросить.

Анхель впервые взглянул на него взволнованным взглядом, от которого Людвигу стало еще более не по себе. Не от самого взгляда, а от осознания того, что этот заданный вопрос едва ли мог вызвать подобную реакцию на лице данного конкретного человека. А значит, что его волновало что-то другое. Именно это и испугало спрашивающего.

– Нечто важное, – проговорил Анхель задумчиво и отрешенно.

– Мы идем за вами безропотно вот уже целый месяц. И будем идти еще столько же. Если вы скажете, куда именно мы идем.

Лицо Анхеля немного изменилось. Волнение отступило, оставив место прежнему безразличию.

– Стало быть, если не скажу, то не пойдете? – спросил он.

– Вы ведете нас на смерть, Мастер, – проговорил Людвиг с оттенком злости в голосе, – хотелось бы знать, за что придется умирать. Иначе, смерть будет бессмысленной.

– Скажи, Людвиг, а разве бывает иная смерть? В какой смерти есть смысл? По-твоему.

Людвиг оглянулся. Помощь была уже совсем близко. Можно было бы задуматься не на долго, и она бы подоспела как раз к моменту ответа. Но сверлящий взгляд собеседника не оставлял такой возможности.

– Я не хочу умирать, Мастер, – сказал он.

Анхель дождался, пока остальные четверо подойдут.

– Помните, что я сказал вам тогда, в Новом Яфаре, перед самым выходом? Когда вы все дали свои согласия идти за мной. Помните? Ты, Людвиг. Ты помнишь?

Людвиг сжал губы от злости.

– Да, Мастер. Я помню.

– Повтори, – не замечая его реакции, сказал Анхель.

– Вы сказали, что то, что вы ищете, важнее наших жизней.

– Да, это именно эти слова, – кивнул в ответ Анхель, – очевидно, тогда ты не придал им должного значения. Скажи мне, смерть на виселице – достойная смерть?

Людвиг опустил голову. Его худые скулы сейчас выделились на тощем лице гораздо отчетливее обычного.