– Ты переходишь рамки.

– А ты переходишь на личности и обидел меня.

– Я сказал то, что думаю.

– Ты сам, наверное, латентный наци, поэтому бесишься.

– Нет, я толерантный человек.

– Класс. Продолжайте в том же духе. Иммигранты сели вам на шею и диктуют свои условия, а вы молчите.

– У нас мультикультурализм. Мы стали добрыми и толерантными.

– Доооообрыми? Тогда почему ты не хочешь сдавать деньги на церковь?

– Это не имеет отношения к толерантности.

– Двойные стандарты.

– Я плачу налоги, этого достаточно.

– А я слушаю Раммштайн и при этом помогаю людям. По доброй воле, а не за счет принудительных налогов.

Иногда он, впрочем, пытался быть милым:

– Мы с тобой будем всегда неразлучны. Мы все будем делать вместе. Ты веселая, так много всего знаешь, и с тобой так интересно!

– Жалко, что ты не гей. Я всегда мечтала иметь друга-гея.

– Какого друга! Какого друга? Я должен на тебе жениться! У меня зарплата почти 8 тысяч, и знаешь, сколько налогов я плачу, как одиночка?

Это был такой удивительный диалог, что я даже не знала, как мне на это реагировать.

– Но почему на мне, Отто?

– Ты русская, как моя вторая жена, ты похожа на мою первую жену, ты намного моложе меня. Они все лопнут от зависти

– Ну я не сказать чтобы русская, просто из России. А кто «они»?

– Эти жалкие ничтожные людишки, все эти дебилы и идиоты, мои коллеги.

– Но почему я? Я совсем не уверена, что мы с тобой подходим друг другу. И что я вообще смогу жить в Гамбурге… Я южный человек, не представляю себя в холодном северном городе.

– Я тоже не горю желанием там жить. Я потом смогу переехать на Кипр и стать директором местного Lidl9.

– Lidl? Но почему?

– Мне нравится их концепция. Я так чувствую! Я – немец с MBA и отличным английским. Они не найдут на Кипре директора лучше меня!

– Как-то слишком сложно… Найди себе Брунгильду в Гамбурге. Это ведь так важно, чтобы у людей был похожий менталитет и взгляды на жизнь

– Что? Немку?! Ни за что! Немецкие женщины ужасны!

– Почему?

– Они холодные, жестокие и расчетливые.

– Ну привези себе теплую и добрую из Восточной Европы. Или из Тайланда.

– Нет, ни за что на свете. Она будет долго сидеть на моей шее, а потом, когда освоится, усвистит к кому-нибудь другому, только я ее и видел. Плавали, знаем.

– Ну хорошо, а в чем разница со мной?

– У тебя есть гражданство, языки, ты ориентируешься в пространстве.

– У меня базовый немецкий и невостребованная специальность.

– Я смогу несколько месяцев содержать тебя, пока ты переучишься на что-то более практичное, oder?

– О, мой рыцарь. Ты же понимаешь, что это малореально? У меня дети. На Кипре, как бы тяжело не было, я могу нас всех содержать. Мне необходимо быть независимой.

– Пффффф. Какая, нафиг, независимость. Мы с тобой созданы друг для друга! Alles gut!

Как-то раз мы спускались в метро на эскалаторе, он по привычке бормотал что-то себе под нос, по ходу дела заботливо натягивая мне шапку до подбородка, и тут меня разобрал неудержимый смех, и я отправила сообщение подруге: «Дорогая, я все поняла. Мне встретился немецкий мистер Бин!»

Перед отъездом он в своей бесподобной манере сделал мне предложение руки и сердца, если это можно так назвать, а именно – сказал, что если я выйду за него замуж, он даст мне десять тысяч евро.

– Ммм, даже не знаю, что ответить. Ты же понимаешь, что это рискованный гешефт?

– Почему?

– Вдруг я умру через год-другой, потеряешь свои вложения.

– Да, будет жалко, но мы можем положить деньги на счета твоих детей до 18 лет под проценты, и они их потом потратят на учебу.

Это было больше, чем я могла выдержать, и со мной случилась получасовая истерика от смеха.