– В общем, все изменилось, немец, – повторил тот, кто назвался сотником (что соответствовало римскому центуриону), уже более миролюбиво. Будто извиняясь, что придется убивать именно представителя германской расы, – Вы угрожаете тому, что для нас свято. И мы не знали, что ваш лидер… вонючий жид. Думали, честный итальянец, Ванцетти. А он, оказывается, Фишер по паспорту. И дед его иудеем был. Неделю назад в сети всю подноготную выложили.

«Не только расист, но и антисемит», – Макс почувствовал гадливость, будто увидел плевок на стене. Он вырос в эпоху, когда комплекс вины немного стерся из сознания немцев из-за нового великого переселения народов. Но запомнил слова соседа герра Брауна, который говорил, что хуже мигрантов могут быть только антимигранты, потому что их нельзя выслать.

Странно, что наличие в их рядах негра – который направлял на пленных старый, но надежный пулемет «Minimi», – этого Ярополка не напрягало. Да и сам чернокожий, похоже, был не против присутствия в своей команде белого нациста. Видимо, у них было много общего. Нечто такое, что делало неважным цвет кожи.

Все больше карателей снимали маски, и это был знак того, что развязка близка. У некоторых вместо масок и балаклав был холо-камуфляж, и они отключали его по примеру товарищей. – На, послушай наш марш напоследок, – услышал Максим голос бритого. – И отправишься к своему жиденку-сифилитику Членину. Его собрание сочинений читать, ха.

«Живыми нас не выпустят», – подумал Макс, и в этот момент Ярополк швырнул ему, как кость, аудиофайл, в котором, страшно фальшивя, он пел хриплым, совсем не оперным басом.

– Петр, твою мать! Кончай время тратить на эту падаль! – со злостью прорычал их вожак по-испански. Сказал вслух, хотя мог бы послать закрытый приказ. – И не сыпь файлами, дубина! Тут сейчас будет другая музыка. Отдохнули? Принимайтесь за остальных. Нам еще яму зарывать.

Бритый наголо Ярополк, которого в миру звали Петром, послушно отошел в сторону.

– Ребята, por favor, включите музон обратно, – сказал тучный командир карателей. – Иди, Petya, выпотроши нам этого козла.

Тот, который вел стрим, старательно навел свою камеру на щуплого пленного в сером костюме, похожего на адвоката.

«Похожего на авокадо, которое сейчас нарежут дольками», – почему-то подумалось Максу. Видимо, его психика слегка надломилась, потому что он начал видеть смешное в страшном.

А вот этот тип явно попался случайно. Выглядел абсолютно безобидно с наполовину прикрытой редкими волосами лысиной. За что его сцапали? Сказал «матадорам» про свои права? Наивный дурачок. Если и адвокат, то не из успешных. Иначе бы знал, когда молчать. И что на войне права у того, кто с оружием.

– Жаль, что нельзя выложить. Столько лайков собрал бы, что сразу бы в топ выбрался, – скинхед (Максу вспомнилось это словечко), присвоивший себе звание центуриона, начал закатывать рукава. Неестественно мускулистые руки были расписаны готическими рунами.

Потом он надел кем-то поданную перчатку из грубой кожи. И Макс увидел, что на ней закреплено лезвие, похожее на хорватский нож-сербосек («серборез») или на коготь какого-то мутанта, порожденного больным воображением. Полоска стали торчала будто из самого ребра ладони.

Дна у бездны не было. Его никогда нет. Особенно в зверствах в отношении беззащитных.

Рядом стояли вождь и тот, кого он про себя окрестил финном. У «финна» был на груди меняющий цвет значок в форме земного шара. «Миротворческий альянс». Макс вспомнил Эшли, у которой тоже был такой, хотя она его и не носила. И вряд ли ей здесь понравилось бы. На самом деле это был фан-клуб и кадровый резерв Корпуса мира. Всемирный союз лоялистов. Значки были именные и простые – сувениры, которые может купить каждый. Но у этого был именной.